Женщина и социализм

шел даже далее, признавая за стороной, оставшейся в браке без удовлетворения и в том случае, если это была жена, право искать удовлетворения вне брака, «чтобы удовлетворить природе, которой невозможно противостоять».[78] Лютер выставляет здесь положения, которые должны вызывать сильное возмущение большей части «почтенных жен и мужей» нашего времени, охотно ссылающихся на Лютера в своем благочестивом усердии. В своем трактате «О супружеской жизни» (П, 146, Иена, 1522 год) он говорит: «Если здоровая женщина оказалась в браке с бессильным мужем и не может ваять открыто другого и таким образом запятнать свою честь, то она так должна сказать своему мужу: видишь, любезный муж, ты не можешь мне дать того, что нужно, и ты обманул меня и мое молодое тело, и к тому же подверг опасности честь и благочестие, и для бога нет между нами никакой чести, позволь мне, чтобы я вступила в тайный брак с твоим братом или близким другом, но с твоим именем, чтобы твое имущество не перешло к чужим наследникам, и позволь мне обмануть тебя по своей воле, как ты меня обманул помимо своей воли». Муж, продолжает Лютер, обязан на это согласиться. «Если он не хочет, то она имеет право убежать от него в другую страну и отдаться другому. С другой стороны, если жена не хочет выполнить супружеской обязанности, то муж имеет право сойтись с другой, но только должен ей заранее об этом сказать».[79] Как видите, великий реформатор развивает очень радикальные, а для нашего времени, столь богатого лицемерием и фальшивой стыдливостью, безнравственные взгляды.

Лютер высказал лишь то, что в то время было народным взглядом. Вот что сообщает Яков Гримм.[80]

«Если муж не может по своей доброй воле хорошо жить со своей женой, то пусть он осторожно посадит ее на свою спину, понесет ее девять шагов от своего дома и посадит ее там осторожно, не толкая, не ударяя, не говоря ей худого слова и не глядя на нее дурно; пусть он позовет своего соседа, чтобы он помог ее горю, и если его сосед этого сделать не хочет или не может, то пусть он ее пошлет на будущую ближайшую ярмарку; она же должна быть наряженная и разукрашенная, а он должен повесить ей сбоку мешок, весь вышитый золотом, дабы она могла сама приобресть, что ей нужно; и если ей и это не поможет, то помоги ей сам черт».

Крестьянин средних веков в браке прежде всего хотел иметь наследников, и если он не мог их производить сам, то, как практический человек, без особенных терзаний предоставлял это удовольствие другому. Главное было достигнуть своей цели. Мы повторяем: не человек господствует над собственностью, но собственность господствует над ним.

Места о браке, приведенные из сочинений и речей Лютера, тем более важны, что выраженные там взгляды стоят в самом резком противоречии со взглядами, господствующими в настоящее время в церкви. Социал-демократия в борьбе, которую ей приходится вести с духовенством, с полным правом может ссылаться на Лютера, который в вопросах брака стоит на точке зрения, совершенно свободной от предрассудков.

Лютер и реформаторы в вопросе о браке шли даже еще дальше, правда, из любезности по отношению к владетельным князьям, крепкой поддержки или длительного благоволения которых они искали. Дружественный реформации ландграф гессенский Филипп I наряду с законной женой имел возлюбленную, которая только под условием брака хотела ему отдаться. Случай был трудный. Развод без важных причин должен был вызвать большой скандал, а брак с двумя женами одновременно для христианского князя новейшего времени был неслыханным событием, которое должно было произвести не меньший скандал. Тем не менее Филипп в своей влюбленности решился на последний шаг. Следовало лишь установить, что этот шаг не стоит в противоречии с Библией, и найти поддержку со стороны реформаторов, в особенности Лютера и Меланхтона. Ландграф начал переговоры сначала с Бутцером, объявившим, что он согласен с этим планом, и обещавшим получить согласие Лютера и Меланхтона. Свой взгляд Бутцер мотивировал следующим образом: иметь одновременно нескольких жен не противоречит евангелию. Павел, указывавший многих, которые не должны наследовать царствие божие, не упоминает тех, которые имеют двух жен; более того, Павел говорит, что «епископ должен иметь только одну жену, то же самое священнослужители». Если бы была нужда в том, чтобы каждый имел только одну жену, то он так бы и приказал и запретил бы иметь больше жен». Лютер и Меланхтон примкнули к этим основаниям и одобрили двойной брак после того, как на это согласилась и жена ландграфа под условием, «что он по отношению к ней будет выполнять супружеские обязанности еще больше, чем прежде».[81] Лютеру уже и раньше вопрос о правильности бигамии, когда дело шло об одобрении двойного брака Генриха VIII, короля английского, причинял головные боли. Это можно видеть из одного письма, отправленною в январе 1524 года саксонскому канцлеру Бринку, в котором он писал: «Принципиально он, Лютер, конечно, не может отвергать бигамию, так как она не противоречит священному писанию,[82] но ему досадно, что она встречается среди христиан, которые должны бы воздерживаться и от дозволенных вещей». И после венчания ландграфа, состоявшегося в марте 1540 года, он так писал (10 апреля) в ответ на благодарственное письмо: «Да будет ваша милость довольна данным нами советом, который мы охотно желали бы видеть сохраненным в тайне. Иначе в конце концов пожелали бы еще и грубые крестьяне (следуя примеру ландграфа) приводить такие же и еще более важные причины, благодаря чему для нас возникло бы слишком много хлопот».

Меланхтон отнесся гораздо легче к согласию на двойной брак ландграфа, так как он еще раньше писал Генриху VIII, что «каждый князь имеет право ввести в своей области полигамию». Но двойной брак ландграфа произвел такое сильное и неприятное впечатление в его стране, что он в 1541 году приказал распространить сочинение, в котором полигамия защищалась как не противоречащая святому писанию. Это было уже не в IX или XII столетии, когда многоженство не вызывало протеста. Двойной брак ландграфа гессенского был, впрочем, не единственным, который в широких кругах произвел неприятное впечатление. Подобные княжеские двойные браки повторялись, как будет указано дальше, и в XVII и XVIII веках.

Объявляя удовлетворение половой потребности законом природы, Лютер высказывал лишь то, что думали его современники и как поступали в особенности мужчины. Благодаря реформации, устранившей безбрачие духовенства и уничтожившей монастыри в протестантских странах, для сотен тысяч явилась возможность в законных формах удовлетворять свои естественные потребности; для сотен тысяч других вследствие существующего имущественного порядка и созданных на основании его законов этой возможности по-прежнему не существовало.

Реформация была протестом возникавшей крупной буржуазии против стеснений феодальных условий в церкви, государстве и обществе. Эта возникавшая крупная буржуазия стремилась к освобождению от узких рамок цеховых, придворных и помещичьих прав, к централизации государства, к упрощению расточительно обставленной церкви, к уничтожению многочисленных поселений праздных людей — монастырей — и обращению их к практическим занятиям.

В религиозной области Лютер был представителем этих буржуазных стремлений. Когда он выступал за свободу брака, то здесь дело могло идти лишь о буржуазном браке, который осуществился лишь в нашу эпоху благодаря закону о гражданском браке и связанной с этим буржуазным законодательством свободе передвижения, свободе промыслов, поселения. Насколько благодаря этому изменилось положение женщины, это нужно еще исследовать. Пока что, во времена реформации, положение вещей еще не настолько изменилось. Если, с одной стороны, благодаря реформации многим дана была возможность вступить в брак, то, с