1. Численное соотношение полов
Совет, даваемый женщине, — искать спасения в браке как ее настоящем призвании, совет, которому бессмысленно аплодирует большинство мужчин, звучит издевательством, когда и советник, и аплодирующие сами делают противоположное. Философ Шопенгауэр во взглядах на женщину и ее положение не подымается над обыкновенным мещанином. Он говорит: «Женщина не призвана к крупным работам. Ее характеризует не дело, а страдание. Она уплачивает жизненный долг муками родов, заботами о ребенке, подчиненностью мужу. Ей отказано в наиболее могучих выражениях жизненной силы и ощущениях. Ее жизнь должна быть тише и незначительнее, чем жизнь мужчины. Она призвана быть детской нянькой и воспитательницей, ибо в ней самой много ребяческого, она всю жизнь остается большим ребенком, чем-то средним между ребенком и мужчиной, который один — настоящий человек… Девушки должны воспитываться для домашнего хозяйства и подчиненности… Женщины — самые основательные и самые неизлечимые филистеры».
В духе Шопенгауэра написано сочинение Ломброзо и Ферреро: «Женщина как преступница и проститутка».[127] Нам не приходилось встречать научного сочинения такого объема — в нем 590 страниц, — в котором было бы так мало доказательного материала. Статистический материал большей частью очень беден, но из него делаются самые смелые выводы. Нередко авторам достаточно дюжины случаев, чтобы прийти к самым решительным заключениям. Характерно, что наиболее ценный материал заимствован у женщины-доктора Тарновской. Влияние социальных отношений, культурного развития оставлено совершенно без внимания, все обсуждается с односторонней физиологически-психологической точки зрения, при этом в доказательство вплетено много этнографических сведений о различных народностях, но без сколько-нибудь глубокого исследования их значения. Для авторов, как и для Шопенгауэра, женщина — большое дитя, лгунья par excellence,[128] слабая в суждениях, неустойчивая в любви, неспособная ни на какой истинно героический поступок. Что женщина стоит ниже мужчины, доказывается физическими различиями и качествами. «Любовь женщины в основе не что иное, как побочный характер материнства, все чувства, привязывающие женщину к мужчине, вытекают не из половых импульсов, но из приобретенных путем приспособления инстинктов подчиненности и преданности».[129]
Как приобретены эти «инстинкты» и как они совершенствовались, этот вопрос авторы оставляют без анализа; они тогда должны были бы исследовать социальное положение женщины в течение целых тысячелетий, которые сделали из нее то, что она представляет теперь. Авторы описывают, правда, состояние рабства и зависимости, в котором женщины находились у различных народов и в различные культурные периоды, но, как и дарвинисты, надевшие наглазники, они все выводят из физиологических, а не из общественных и экономических причин, которые сильнейшим образом влияют на физиологическое и психологическое развитие женщины.
Авторы говорят и о суетном тщеславии женщин и высказывают взгляд, что у народностей, стоящих на низшей культурной ступени, суетно-тщеславным полом являются мужчины, как это еще и теперь видно на Новых Гебридских островах, на Мадагаскаре, у народов Ориноко, на многих островах Полинезии и у целого ряда африканских племен и народов южных морей. Напротив, у народов высшей культурной ступени тщеславным полом являются женщины. Но почему и откуда это? Ответ найти нетрудно. У народов на более низкой культурной ступени господствуют или еще далеко не исчезли отношения материнского права. Роль, которую при этих отношениях играет женщина, делает для нее излишним добиваться благосклонности мужчины, мужчина заискивает перед женщиной и с этой целью украшает себя и становится суетно-тщеславным. У народов на высшей культурной ступени и особенно у всех цивилизованных народов, за немногими исключениями, не мужчина ищет женщину, а женщина мужчину, и хотя лишь в редких случаях женщина берет инициативу и предлагает себя мужчине — это запрещает ей так называемое приличие, — но фактически предложение делается всем ее поведением, одеждой, украшениями, которые она выставляет, искусством наряжаться, показывать себя в обществе и кокетничать. Женщин больше сравнительно с мужчинами, и социальная необходимость смотреть на брак как на средство существования или как на единственное условие удовлетворения половой потребности и приобретения положения в обществе вынуждает их к такому поведению. Таким образом, и здесь опять-таки чисто экономические и социальные причины то у мужчины, то у женщины вызывают свойство, которое обыкновенно считают совершенно независимым от социальных и экономических причин. Из этого вытекает далее, что, как только общество достигнет таких социальных условий, при которых прекратится всякая зависимость одного пола от другого и оба пола будут свободны, исчезнут суетное тщеславие и модные глупости вместе со многими другими недостатками, которые мы теперь считаем неискоренимыми, так как они будто бы врождены человеку.
Что касается специально Шопенгауэра, то он, как философ, судит о женщине так же односторонне, как большинство наших антропологов и медиков, которые видят в ней лишь половое существо, но никогда не замечают в ней существа общественного. Шопенгауэр к тому же не был женат, следовательно, со своей стороны не сделал ничего, чтобы женщина уплатила жизненный долг, который он ей приписал. И тут мы подходим к другой стороне медали, которую ни в коем случае нельзя назвать более красивой.
Многие женщины не выходят замуж потому, что не могут этого сделать; это знает всякий. Обычай запрещает женщине предлагать себя; чтобы выйти замуж, она должна ждать, чтобы ее выбрали, сама она не должна выбирать. Если не находится жениха, то она попадает в ряды многочисленной армии тех несчастных, которые не выполнили своего жизненного назначения и при отсутствии материальной обеспеченности впадают в нужду и нищету и часто бывают предметом насмешек. Но откуда происходит численное несоответствие между полами? У многих ответ быстро готов: родится слишком много девочек. Но утверждающие это плохо осведомлены о действительном положении дел. Другие, на основании того факта, что в большинстве культурных государств женщин больше, чем мужчин, приходят к заключению, дескать, худо ли это или хорошо, а приходится разрешить полигамию (многоженство). Но полигамия не только противоречит нашим нравам, но и является для женщины унижением, что, конечно, не мешает Шопенгауэру при его презрительном отношении к женщине заявить, что «в общем для женского пола полигамия — благодеяние».
Многие мужчины не женятся, считая, что они не могут прилично содержать одну жену и детей. Но двух жен содержать возможно лишь незначительному меньшинству, и многие из этого меньшинства имеют двух и более жен — одну законную и одну или несколько незаконных. Эти привилегированные благодаря своим деньгам делают то, что им угодно.
И на Востоке, где полигамия уже тысячелетия существует и по закону и по обычаям, сравнительно немногие мужчины имеют более одной жены. Говорят о развращающем влиянии турецкой гаремной жизни. Но при этом упускают из виду, что она доступна лишь ничтожной части мужчин, представителям господствующего класса, масса же живет в единобрачии. В городе Алжире в конце шестидесятых годов из 18 282 браков не менее 17 319 были с одной женой, в 888 браках было две жены и только в 75 — более двух жен. Константинополь, главный город Турецкой империи, не должен дать существенно отличающихся данных. Среди сельского населения на Востоке отношение в пользу единобрачия еще поразительнее. На Востоке, как и у нас, учитываются материальные
