принуждены обращаться к этому грязному источнику дохода. [167] То же самое относится и к многочисленным девушкам, которые нанимаются как продавщицы и т. д. Очень многие предприниматели настолько бессовестны, что оправдывают низкую заработную плату указанием на поддержку «друзей».
Швеи, портнихи, модистки, фабричные работницы — все эти сотни тысяч женщин находятся в подобном же положении. Предприниматели и их служащие, купцы, помещики и т. д. часто считают своей привилегией делать своих работниц и служащих своими любовницами. Наши благочестивые консерваторы любят выставлять деревенские условия жизни в нравственном отношении как своего рода идиллию по сравнению с крупными городами и промышленными округами. Кому известны эти условия, тот знает, что это не так. Это видно также из реферата, который один крупный землевладелец прочитал осенью 1889 года и о котором саксонские газеты сообщают так:
«Гримма. Владелец рыцарского имения доктор фон Вехтер прочитал недавно в епархиальном собрании, которое состоялось здесь, реферат о половой безнравственности в наших деревенских общинах и при этом обрисовал здешние отношения не в слишком розовых красках. С большою откровенностью референт признал, что нередко сами хозяева, даже женатые, находятся со своей женской прислугой в интимных отношениях, последствия которых покрываются или платою денег или уничтожаются путем преступления. К сожалению, нельзя скрыть, что безнравственность в деревенских общинах поддерживается не только девушками, которые, будучи кормилицами в городе, развращаются, и молодыми парнями, которые знакомятся с развратом во время военной службы, но, к сожалению, безнравственность заносится в деревню также образованными кругами, управляющими поместий и офицерами во время маневров. По словам доктора фон Вех-тера, здесь в деревне очень немного девушек, которые в возрасте 17 лет сохранили бы свою невинность». Любовь к истине откровенного референта была наказана общественным бойкотом, который объявило против него оскорбленное офицерство. Та же участь постигла пастора Вагнера в Прицербэ, который в своем сочинении «Нравственность в деревне» сказал господам помещикам неприятную правду. [168]
Большая часть проституток толкается на это ремесло в возрасте, когда их вряд ли можно считать ответственными за свои поступки. Из арестованных за 1878–1887 годы в Париже тайных проституток 12 615, или 46,7 процента, было несовершеннолетних, за 1888– 1898 годы несовершеннолетних было 14 072, или 48,8 процента. Ле Пиллер дает для большинства парижских проституток столь же лаконическую, сколь и печальную схему: в 16 лет лишена невинности, в 17 лет — проститутка, в 18 лет заражена сифилисом.[169]
В Берлине в 1898 году из 846 зарегистрированных проституток несовершеннолетних было 229, а именно:
В сентябре 1894 года в Будапеште разыгралось первостепенное скандальное дело, из которого выяснилось, что 400 девушек в возрасте от 12 до 15 лет сделались жертвами шайки богатых развратников. Точно так же и сыновья наших «имущих и образованных классов» нередко считают своим правом соблазнять дочерей народа и затем бросать их. Не знающие жизни, не имеющие опыта, живущие по большей части без радости и друзей, дети народа слишком легко делаются жертвами соблазна, который приближается к ним в блестящей и льстивой форме. За этим следует разочарование, горе и в конце концов преступление. Из 2 060 973 рожденных в 1907 году в Германии детей 179 178 были рождены незаконными. Можно представить себе, сколько забот и сердечных страданий доставляет рождение незаконного ребенка большинству этих матерей, если даже принять во внимание, что впоследствии часть этих детей узаконивается их отцами. Женские самоубийства и детоубийства очень часто объясняются нуждой и нищетою оставленных женщин. Судебные процессы по поводу детоубийств дают в этом отношении тяжелую, поучительную картину. Осенью 1894 года суд присяжных в Кремсе (Нижняя Австрия) приговорил к смертной казни через повешение молодую девушку, которая через восемь дней после родов была без всяких средств выброшена на улицу из родильного дома в Вене вместе со своим ребенком и в отчаянии убила его. О мерзавце-отце ничего не было известно. Весной 1899 года появилось следующее сообщение из Познани: «В понедельник познанский суд присяжных судил двадцатидвухлетнюю работницу Катерину Горбаки из Александерру около Нейштадта, обвинявшуюся в убийстве. Обвиняемая в 1897 и 1898 годах служила у пробста Меркеля в Нейштадте. Она находилась с ним в интимных отношениях и в июне прошлого года родила девочку, которая находилась на попечении у родственников. Пробст платил первые два месяца по семь с половиной марок на содержание ребенка, но дальнейших расходов, видимо, не хотел больше делать, по крайней мере, так представляет дело Горбаки. Так как ей приходилось делать расходы на ребенка, то она решила его устранить. В одно из сентябрьских воскресений прошлого года она задушила ребенка подушкой. Присяжные признали ее виновной в намеренном, но не обдуманном убийстве при смягчающих вину обстоятельствах. Прокурор требовал высшего наказания — пяти лет тюрьмы, суд приговорил к трем годам тюрьмы». Таким образом, соблазненная, подло брошенная, беспомощная, в отчаянии и позоре, женщина прибегает к крайнему средству, она убивает ребенка, ее предают суду и посылают на каторгу или казнят. Настоящий же бессовестный убийца остается безнаказанным, он, быть может, вскоре после этого женится на дочери «честной, благородной» семьи и делается очень уважаемым и благочестивым мужем. Немало таких, затоптавших в подобных делах свою честь и совесть, ходят покрытые всевозможными почестями. Если бы женщины могли сказать свое слово при составлении законов, то многое изменилось бы в этом отношении. Ясно, что многие детоубийства совершенно не открываются. В конце июля 1899 года одна горничная во Франкентале на Рейне обвинялась в том, что утопила в Рейне своего новорожденного незаконного ребенка. Прокуратура потребовала от всех полицейских властей от Людвигсхафена вниз по Рейну до голландской границы сообщения, не был ли найден в течение известного времени детский труп. Поразительным результатом этого требования было сообщение властей, что в данное время было вытащено из Рейна не менее 38 детских трупов, матерей которых до сих пор не могли узнать.
Самым жестоким образом, как уже было сказано поступает французское законодательство, которое запрещает поднимать вопрос об отцовстве, но зато основывает воспитательные дома. Соответствующее постановление конвента от 28 июля 1793 года гласит: La nation se charge de 1'education physique et morale des enfants abandonnes. Desormais, ils seronts designes sous le seul nom d'orphe-lins. Aucune autre qualification ne sera permis». (Физическое и моральное воспитание детей — дело нации. Отныне они обозначаются одним только именем сирот. Никакое другое обозначение не допускается). Это было очень удобно для мужчин, так как вместе с этим обязательство одного переносилось на всех и его поступок не раскрывался перед публикой и его женой. Были устроены государственные воспитательные дома. Число сирот и найденышей составляло в 1833 году 130 945; всякий десятый ребенок должен был рассматриваться как законный, от которого хотели отделаться родители. Но эти дети не пользовались никаким особенным уходом, и их смертность была
