создала ему дополнительные проблемы, написав книгу, один из героев которой поразительно напоминает его самого.
Она кивнула:
— Думаю, что понимаю. Но все равно считаю, что вы не должны стыдиться своего прошлого, так как вы не виноваты в том, что не принадлежали к сливкам общества с самого своего рождения, как, если я правильно вас поняла, считают те люди, с которыми вы сейчас общаетесь или ведете дела. Это раз. Во-вторых — и это опять-таки мое мнение, — тот отрывок, что вы мне зачитали, можно применить не только к вам одному. Или, если уж на то пошло, почему бы вам не свести все к шутке?
— Как вы это себе представляете? — хмыкнул Гевин. — У клиентов и партнеров, с которыми я сейчас веду дела, туговато с чувством юмора. Да и статус не позволяет им вести себя так, как могут позволить вести себя обычные люди.
«Тогда эти ваши клиенты и партнеры — обычные придурки, возомнившие себя пупами земли», — хотелось сказать Вайолет, но она сдержалась. А ну как Гевин Мейсон также уже считает себя пупом? Ну конечно! Иначе как объяснить его упорство, что он никак не желает увидеть то, что ей — обычному человеку — кажется таким очевидным и о чем она ему уже сказала. Не один он добился успеха, не имея за душой ничего и обладая лишь упорством и целеустремленностью!
Вайолет вдруг осознала, что характер Этана, описанный в ее книге, был во многом срисован именно с таких людей, как Гевин Мейсон, о которых она читала в различных статьях в газетах и журналах.
И Вайолет сделала еще одну попытку разойтись с мистером Мейсоном полюбовно.
— Найдется немало людей, которые смогли добиться успеха в жизни и сделать это тем же способом, как и вы, — заметила она. — Глава, в которой описывается Этан, применима не только к вам одному. К тому же вы сами сказали, что о той части вашего прошлого, где вы одновременно работали и учились, никто не знает. Лично я ума не приложу, почему люди из вашего окружения обязательно должны провести параллель между вами и вымышленным героем?
На лице у Гевина дернулся мускул. Он сжал челюсти, но промолчал. Вайолет уже начала было надеяться, что он, слава богу, внял ее словам и они наконец поговорят как разумные люди, но Гевин Мейсон вдруг начал расстегивать пуговицы своего дорогого пиджака…
Вайолет была настолько обескуражена его действиями, что могла только молча взирать на весь этот стриптиз. Все так же молча Гевин снял пиджак — при этом в животе у Вайолет что-то взволнованно трепыхнулось — и перебросил его через руку. После этого он развязал галстук, расстегнул пару верхних пуговиц своей рубашки и подошел к ней.
В голове у Вайолет вихрем пронеслись мысли, а в горле пересохло от его близости. Но не успела она подумать — о чем она вообще-то думать не должна, по крайней мере, в присутствии этого мужчины! — как он протянул ей пиджак.
Вайолет перевела взгляд с пиджака на Гевина. Она окончательно запуталась. В его офисе было тепло, что ей делать с его пиджаком?
— Я вас не понимаю, — вынуждена была признаться она, поскольку Гевин продолжал молча протягивать ей пиджак, ругая себя за невольные мысли, которые он не должен был вызывать у нее ни в коем случае.
И тут Гевин неожиданно улыбнулся, словно догадался о том, на какие мысли он ее навел. И как будто ничего не имел против того, чтобы она… чтобы они…
— Ярлычок, мисс Тэнди, — наконец подсказал он. — Взгляните на него.
Смысл его слов дошел до Вайолет не сразу. Затем она торопливо облизнула губы и кивнула.
— Ярлычок, — торопливо повторила она. — Да, хорошо.
Она осторожно — чтобы не коснуться его руки! — приняла пиджак, взглянула на ярлычок. «Канали». Странно, но на этот раз Вайолет не испытывала никакого удивления. Потому что подсознательно ожидала чего-то подобного? И материал, скорее всего… Да, так и есть. Кашемир.
Вайолет подняла на него глаза:
— И что вы хотите этим доказать, мистер Мейсон? Да, герой из последней лавы моей книги носит вещи, подобные вашим. Ну и что из того?
— Действительно, что из того, что и галстук, и рубашка, что я ношу, те же самые, что носит ваш герой, верно? Как и туфли и все остальное. — Он перелистнул еще несколько страниц и снова начал читать.
В этот раз Гевин читал описание здания, в котором размещалась компания Этана. Один в один с тем домом, в котором находился офис компании Гевина Мейсона. Он читал, словно забыв о том, что Вайолет знала об этом лучше него, хотя бы потому, что сама писала эту книгу.
А Вайолет слушала, не отрывая взгляд от Гевина. И вспоминала, какие еще отрывки из ее романа могут соответствовать реально существующему мужчине.
Гевин продолжал читать. В том месте, где шла речь о кресле в углу, обтянутом бычьей кожей, она машинально повернула голову в ту же сторону, куда взглянул Гевин, уже зная, что там увидит. Несмотря на это, вид этого кресла вызвал у нее потрясенный вдох, так как он точь-в-точь соответствовал тому образу, который возник в ее голове, когда она описывала этот предмет мебели в последней главе своего романа.
— «И как часто, — читал Гевин, — когда я приходила к нему на очередную нашу с ним встречу, Этан сидел в том кресле с хрустальным бокалом превосходного скотча в руке — разумеется, неразбавленного, — и стоило мне переступить порог его офиса, как он, не здороваясь, велел мне раздеться догола… После этого он пальцем подзывал меня к себе и предлагал сделать глоток скотча из его бокала. Напиток обжигал мне горло, но Этан уже просил меня опуститься на колени… Бывало, я проводила в его офисе большую часть времени, сидя перед ним таким образом, хотя потом он всегда махал в сторону диванчика и брал меня там. И не один раз…» — В этом месте Гевин оборвал себя и взглянул на Вайолет. Губы его изогнулись. — Думаю, читать дальше не имеет смысла — вы и так уже поняли, к чему я клоню.
Вайолет чувствовала, что ее лицо горит, но вряд ли кто-нибудь связал ее румянец с действительной причиной, вызванной не столько этим отрывком, а тем, какой эффект он почему-то оказал на нее сегодня.
— Э-э, — промямлила она, отводя взгляд в сторону и лихорадочно думая, что бы ответить, так как Гевин, совершенно очевидно, ожидал от нее ответа.
— Неужели не понятно? — притворно удивился Гевин. — Кстати, вы хорошо рассмотрели картины на стене?
Вайолет была рада смотреть на что угодно, лишь бы не на него. Она тут же перевела взгляд на висевшие на стене картины. Ничего особенного. По крайней мере, лично она сама не понимала абстракционистское направление в искусстве. Так она и сказала.
Гевин широко усмехнулся и предложил:
— А вы все-таки взгляните на них получше.
Вайолет заупрямилась:
— Я же вам говорю: я совершенно не понимаю этого направления в искусстве. Может, потому, что я не особенно разбираюсь в живописи.
— Если не считать «Камасутры», — негромко, словно обращаясь к самому себе, произнес Гевин и добавил уже громче: — В любом случае, мисс… э-э… Тэнди, подойдите, пожалуйста, к этой картине поближе и взгляните на нее внимательнее. — Гевин указал на
