вредно.
Раздавшийся у двери черного хода стук заставил Мэг оцепенеть.
А вдруг это он сам явился в ответ на ее записку?
Что, если он застанет ее в таком вот непрезентабельном виде и передумает? Она безуспешно попыталась привести в порядок свою незамысловатую прическу.
А что, если он чудовище, вида которого она просто не вынесет?
Пока Мэг колебалась, Ричард подбежал к двери и открыл ее. Радостно улыбающаяся Сьюзи шагнула в кухню.
— Все в порядке! — объявила она, извлекая на свет теперь уже другой листок бумаги.
Отдавая себе отчет в том, как заинтригованы домочадцы, Мэг взяла письмо и непослушными пальцами сломала печать. Развернув листок, она увидела тот же герб, что и на печати, вытисненный на плотной бумаге. Несколько небрежным почерком, с наклоном вправо и с замысловатыми петлями, было написано следующее:
Мэг перечитала письмо еще раз, хотя оно было предельно ясным и даже содержало четкое официальное брачное предложение, которое она могла при надобности предъявить в суде, потребовав возмещения морального ущерба. Сьюзи была права. Граф был человеком взрывного темперамента.
Но почерк его успокоил Мэг. Она была убеждена, что почерк отражает индивидуальность и, судя по всему, в Графе не было ничего особенно страшного. Она сумеет поладить с импульсивным, порывистым мужчиной, склонным к эксцентричным выходкам. А если он окажется физически непривлекательным, то ж…
— Очень хорошо, — сказала она горничной. — Завтра в одиннадцать.
Улыбка Сьюзи была ослепительной.
— Вы не пожалеете об этом, мисс Джиллингем! Все слуги будут на вашей стороне, если он причинит вам какие-нибудь неприятности.
Как только дверь с грохотом захлопнулась за ней, Мэг упала на стул. Причинит какие- нибудь неприятности? О Господи…
— А что должно случиться завтра в одиннадцать часов? — Звонкий голосок Рейчел задрожал.
Близнецы выглядели всерьез напуганными. А она-то считала, что оберегает их, скрывая всю серьезность положения.
Мэг заставила себя весело улыбнуться.
— Я выхожу замуж.
Все как один молча уставились на нее, и Мэг рассмеялась с истинным облегчением. Каковы бы ни были последствия, они все же не так страшны, как худший исход.
— Я не сошла с ума, мои дорогие! Я действительно выхожу замуж. И мы переезжаем в большой дом. Нам не придется больше экономить на всем, и вы будете хорошо питаться.
Близнецы все еще не верили:
— Правда?
— Правда!
— Но за кого? — спросила Лора, сильно побледнев. — Не… не за сэра Артура?
Мэг, вскочив, крепко обняла ее, мысленно вознося благодарственную молитву за избавление.
— Нет, не за сэра Артура. За графа Саксонхерста.
— За графа?
Мэг посмотрела ей прямо в глаза — никто, в особенности Лора, не должен догадаться, что она делает это ради них.
— Ты думаешь, я недостойна графа?
Лора вспыхнула:
— Ну что ты! Ты достойна принца! Просто я не знала, что ты общаешься с кем-то из аристократов.
Мэг на ходу придумала объяснение:
— Мы познакомились у Рэмилли.
— Но почему завтра? Ведь совсем не остается времени на приготовления!
— Когда вы увидите графа, то поймете, что он человек импульсивный. Положение наше ужасающе, так чего же тянуть? Кстати, это напомнило мне о том, — она повернулась к очагу, — что мы сегодня еще не ели.
Лора принялась резать лук, но продолжала задавать вопросы:
— А как он выглядит?
— Подождите немного, — Мэг опустила кость в кипящую воду, — сами увидите.
Однако когда домой вернулся Джереми, все сошло не так гладко. Коренастый семнадцатилетний юноша был внешне очень похож на Мэг — у обоих были такие же, как у матери, мягкие темные волосы и такие же, как у отца, твердые подбородки. Однако Джереми был гораздо способнее Мэг и обожал учиться. Уолтер Джиллингем предсказывал, что его старший сын далеко превзойдет его самого в науках.
Тогда все были уверены, что Джереми, так же как в свое время отец, поступит в Кембридж. А вместо этого мальчик недавно заговорил о том, что хорошо бы подыскать место клерка. Он вообще не смог бы продолжать учебу, если бы доктор Пирс не настоял на том, что будет заниматься с ним бесплатно.
У Мэг глаза наполнились слезами: она сможет вернуть брату его мечты, его предназначение — то, чего он заслуживает. Но он никогда не должен узнать правду! Он был так же упрям и решителен, как она, и ни за что не позволил бы ей принести себя в жертву.
Джереми не поверил в придуманную Мэг историю так же легко, как остальные, и вскоре перевел разговор на другую тему. Мэг поняла, что с ним придется объясняться позже.
Джереми и Лора, повинуясь желанию Мэг, почти не говорили о завтрашнем событии, зато успокоить близнецов оказалось отнюдь не так просто. Когда Мэг со смехом отказалась отвечать на их вопросы, заявив, что все должно стать для них сюрпризом, они предались фантазиям, где было полно пирожных и мороженого, золотых тарелок и драгоценностей, резвых лошадей — по полудюжине на каждого.
Когда их наконец удалось загнать в постель, Мэг потерла раскалывающиеся виски, моля Бога о том, чтобы дети не оказались слишком разочарованы тем, что их ждет на самом деле. Она надеялась, что у них и впрямь будут пирожные и мороженое — во всяком случае, по праздникам.
А теперь предстояло объясниться с Джереми.
Он увлек ее в неуютную холодную гостиную, оставив Лору штопать чулки в тусклом свете сальной свечи: не могли же они идти в церковь в дырявых чулках.
Мэг повторила ему историю, которая уже приобрела в ее устах некоторую стройность: она познакомилась с графом у Рэмилли; узнав о ее бедственном положении, он сделал ей предложение, а она с восторгом воспользовалась возможностью удачно выйти замуж.
— Но, Мэг, почему в такой спешке? — удивленно спросил Джереми, очень похожий в этот
