Мэле. Его начальники будут вполне удовлетворены, и ему самому тоже перепадет малая толика от стоимости груза.
У лейтенанта Перча, который долгие годы отвечал здесь за борьбу с контрабандными перевозками, существовало приемлемое для обеих сторон рабочее соглашение с «Драконовой шайкой». Недавно он погиб, нечаянно упав с утеса (кто знает, может быть, его столкнули?), и теперь им приходилось иметь дело с молодым, пронырливым и хитрым лейтенантом Гиффордом.
— Будем надеяться, что это его удовлетворит, — сказала Сьюзен.
— Если бы Гиффорд был более гибким человеком, мы могли бы заключить долгосрочное соглашение, — проворчал он, — Он честен.
— Хватит, черт возьми! Не могла бы ты попробовать на нем свои женские чары? Мне кажется, он на тебя глаз положил.
— Нет у меня никаких чар. Я всего-навсего чопорная экономка.
— Твои чары не скроешь даже под рубищем, — сказал он и взял ее руку в свою — крупную, сильную и очень теплую даже в такую холодную ночь. — Не пора ли тебе прекратить свою работу, малышка? После сегодняшнего рейса у нас будет много денег и мы сможем найти подходящую кандидатуру на роль экономки из своей среды.
Она знала, что ему неприятно то, что она является прислугой в этом доме.
— Возможно. Но я хочу отыскать то золото.
— Конечно, это было бы хорошо, но после сегодняшней операции нам оно не понадобится.
Такой беззаботный, такой самоуверенный. Хотела бы она, подобно Дэвиду, уметь жить одним днем. Но она всегда должна думать о будущем, планировать, тревожиться и действовать наперекор судьбе…
Такая уж у нее натура, а Дэвид, по- видимому, так и не смирился с ее совсем не подобающей леди потребностью работать. И ни от кого не зависеть.
Кстати, о золоте. «Драконова шайка» под предводительством Мэла Клиста платила покойному графу Уайверну за покровительство. Поскольку граф его не обеспечил, контрабандисты хотели получить назад свои денежки. Сьюзен тоже хотела вернуть эти деньги, но главным образом для того, чтобы обеспечить безопасность Дэвида. Золото позволило бы уплатить долги, возникшие у них после провала, и создать некоторый «буферный запас», который позволил бы Дэвиду не пускаться в слишком рискованные авантюры.
Она нахмурила брови, глядя на черные воды моря. Они не оказались бы в таком трудном положении, если бы их мать не отправилась следом за Мэлом в Австралию, прихватив с собой все наличные средства шайки. Изабелла Карслейк. Она любила, чтобы ее называли леди Бел. Любовница контрабандиста, она, как все знали, не имела ни стыда, ни совести и не питала никаких материнских чувств к своим двум отпрыскам. Сьюзен стряхнула с себя бесполезные мучительные воспоминания и стала думать о золоте. Она оглянулась на темную громадину Крэг-Уайверна, как будто надеясь, что дом подскажет, где мог сумасшедший граф спрятать свое незаконно нажитое добро. Но беда в том, что действия сумасшедшего не подчинялись здравому смыслу.
Девушка автоматически окинула взглядом верхние узкие, как смотровые щели, окна: не покажется ли там огонек? Крэг-Уайверн издавна использовался для подачи световых сигналов, которые были видны на многие мили, а также служил наблюдательным пунктом, с которого можно сразу же заметить ответные сигналы. Помимо этого, никакими другими полезными качествами это сооружение не обладало.
Дому было всего две сотни лет, но он был построен наподобие средневековой крепости, с бойницами вместо окон с наружной стороны. Хорошо еще, что внутри двора был разбит небольшой садик, куда и выходили нормальные окна комнат. Однако снаружи все это сооружение выглядело весьма мрачно.
Когда она снова повернулась к морю, из-за облаков выглянул лунный серп, посеребрив своим светом качавшиеся на волнах лодки. Потом облака снова затянули луну, словно занавесом, и ветер швырнул ей в лицо мелкие капли дождя. Она поежилась от холода, но дождь был им на руку, потому что еще сильнее ухудшал видимость. И в море, и на берегу не было видно никаких признаков жизни.
Если Гиффорд раскусил их уловку с подставным контрабандистским судном, то сейчас он, должно быть, пустился на поиски настоящего судна, хотя нынче ночью разве только дьявол мог бы помочь ему отыскать контрабандистов. Тем лучше. Гиффорд показался ей весьма приятным молодым человеком, и ей совсем не хотелось, чтобы он разбился насмерть, упав с утеса.
Избавь, Господи, стать соучастницей такого несчастья.
Контрабандистские операции стали неотъемлемой частью ее жизни, она любила их отработанную за долгие годы технику, когда каждый человек знает, что ему следует делать, и операция проходит гладко, любила связанное с опасностью нервное возбуждение и трепетное ожидание темными ночами. Но теперь это перестало быть волнующим приключением.
Теперь это стало необходимостью и грозило опасностью человеку, которого она любила больше всех на свете…
Но что там за шум позади?
Одновременно с Дэвидом она оглянулась в сторону Крэг-Уайверна и затаила дыхание, чтобы лучше слышать.
Но ни он, ни она ничего не услышали.
Видно, показалось. И тут вдруг они заметили, как в одном из высоких узких окон мелькнул огонек свечи.
— Опасность, — пробормотал он.
Она положила руку на его напрягшееся предплечье.
— Свет этой свечи означает всего лишь присутствие постороннего человека, но не Гиффорда и не военных. Пойду узнаю, в чем дело. Если крикну один раз — значит, опасность, если два — значит, все спокойно.
Она имела в виду сигнал, который обычно подавали друг другу контрабандисты, — крик животного, которое поймала лиса или схватил в свои когти филин. Даже если крик сразу же обрывался, он все же служил предупреждением об опасности.
Она осторожно отползла в сторону, чтобы подняться на ноги, подальше от брата, Капитана Дрейка, и начала карабкаться вверх по склону. Ноги, обутые в мягкие сапожки, скользили по мокрым камням, сердце бешено колотилось, но это ее не смущало.
Наверное, она была похожа на своего брата больше, чем ей хотелось бы признать. Ей нравилось быть ловкой и сильной. Она обожала рисковать. Она любила ощущать пистолет за поясом, и ей нравилось, что она умеет им пользоваться.
К тому же она не мечтала стать утонченной леди.
Вернее было бы сказать, больше не мечтала об этом.
Однажды, много лет назад, у нее была бредовая идея выйти замуж за будущего графа Уайверна, то бишь за Кона Со-мерфорда, и закончилось все это тем, что она в обнаженном виде оказалась с ним на берегу…
Усилием воли она прогнала эти воспоминания. Думать об этом было слишком больно, особенно сейчас, когда ей нужно иметь ясную голову.
С сильно бьющимся сердцем, которое мощными толчками гнало по жилам кровь, она наконец взобралась на утес, но не поднялась во весь рост, а напрягла слух и зрение, чтобы уловить присутствие чужого человека.
Кто бы это ни был, он, наверное, уже вошел в дом. Именно об этом подавала сигнал Мейси. Но ведь и она, и Дэвид слышали какой-то шум за спиной.
И тут она заметила его. Она увидела закутанную в плащ фигуру, которая была чуть темнее, чем ночное небо. Человек стоял неподвижно, словно статуя. Если немного напрячь воображение, можно было представить себе, что на заросшей вереском пустоши между домом и утесом кто-то воздвиг монумент.
Статуя имела явно военную выправку. Неужели все-таки лейтенант Гиффорд?
Сьюзен вздрогнула под порывом холодного влажного ветра. Но с Гиффордом пришли бы солдаты, которые сейчас уже рассредоточились бы по всему мысу. Людей, которые привезли груз контрабандных товаров, встретили бы огнем. И здесь кипела бы уже кровавая битва. В такой ситуации, даже если бы Дэвид остался в живых, военные перевернули бы вверх дном весь район, отыскивая человека, которого можно было бы за это вздернуть на виселице.
Они искали бы Капитана Дрейка.
Ее охватила паника, но она усилием воли овладела собой. Паника — плохая помощница.
Если бы здесь появился Гиффорд с солдатами, то он бы уже начал действовать. Она напряженно уставилась в темноту, пытаясь обнаружить спрятавшихся за низким кустарником солдат или мушкеты, нацеленные на берег. Но не обнаружила ничего. Едва ли солдаты смогли бы так долго не двигаться, чтобы не выдать своего присутствия.
Так кто же это такой и что он намерен делать?
Она слегка наклонилась вперед, чтобы ее силуэт, упаси Господь, не выделялся на фоне моря или ночного неба. Из-под ее ног неожиданно посыпались камешки.
Она скорее почувствовала, чем увидела, что человек повернулся в ее сторону.
Она сбросила с головы капюшон и встала на ноги. Наверное, эксцентрично гулять ночью в мужской одежде, но женщина может позволить себе эксцентричные поступки, если она того пожелает, особенно если это двадцатишестилетняя старая дева с сомнительным прошлым.
Она вытащила пистолет из-за пояса и положила его в карман своего старомодного сюртука. Подходя к безмолвной, неподвижной фигуре, она держала палец на спусковом крючке, готовая выстрелить в любое мгновение.
Она еще никогда ни в кого не стреляла, но надеялась, что сможет это сделать, если будет нужно для спасения Дэвида.
— Кто вы такой? — спросила она. — Что вам здесь надо?
Она находилась примерно в трех футах от человека и в кромешной тьме не имела возможности разглядеть что-нибудь, кроме того, что он был дюйма на два выше ее, то есть около шести футов ростом. Он был без головного убора, но ветер не шевелил его волосы. Очевидно, они были коротко подстрижены.
Поправив свободной рукой упавшую на глаза прядь волос, она пристально взглянула
