Остановившись у двери между комнатами, Белла прислушалась и быстро отперла дверь, а потом забралась в темное убежище кровати.
Примостившись на самом дальнем от двери краю кровати, она натянула одеяло до самого носа, но вспомнила про пистолет и, потянувшись вниз, расстегнула защелку саквояжа.
Глава 17
Проснувшись на следующее утро, Белла понюхала воздух, как настороженный кролик — если бы у нее были усы, они зашевелились бы, — и ощутила запах мужчины, не уловив какого-либо отчетливого аромата.
Осторожно повернувшись на спину, Белла искоса взглянула на капитана Роуза.
Он тоже лежал на спине и, по-видимому, крепко спал.
Белле очень хотелось придвинуться ближе, чтобы рассмотреть его, но она нашла в себе силы выбраться из-под одеяла и спустить ноги. Встав с кровати, она схватила одежду и тихо выскользнула в соседнюю комнату.
Здесь ей были слышны звуки гостиницы — стук колес, топот копыт, голоса за окном и шаги в коридоре. Кошачья корзинка была открыта, но кошка и котята спали.
Торопливо одевшись, Белла обнаружила, что в этой комнате нет зеркала, а ее щетка для волос, шпильки и чепец остались в спальне. Белла выглянула в окно: день был хорошим, возможно, даже излишне солнечным для их нелепого поиска кошек-кроликов из Гессена.
Она усмехнулась, потому что вся эта история, вероятно, была выдумкой.
Шум справа заставил ее вздрогнуть и обернуться. Белла увидела, что корзинка с кошками уже закрыта.
— Ты очень груба.
Белла подошла и открыла крышку. Так как морда у кошки всегда была сердитой, было трудно определить чувства животного, но Белла могла поклясться, что сейчас кошка сердилась на нее.
— Ты даже не его кошка. Ты принадлежишь его другу.
Кошка издала звук, похожий на «цап!», который Белла расценила как высокомерное позволение уйти.
— Ладно, пусть будет по-твоему, — сказала она, опуская крышку корзинки.
— Не говорите мне, что тоже разговариваете с Табитой.
Белла резко обернулась, чувствуя себя так, словно ее застали на месте преступления. Капитан Роуз был почти полностью одет, отсутствовал лишь сюртук, но его волосы свисали свободно, как тогда, когда она в первый раз увидела его, — и как в ту ночь в «Компасе», когда он был пьян. И как на Олимпийской пирушке?
— Она закрыла крышку, чтобы поставить меня на место.
— Да, это в ее стиле.
Глядя во время разговора на корзину, Белла заметила, что крышка приподнялась, кошка встала, а потом, полностью откинув крышку одной задней лапой, Табита сказала:
— Ах-ии-о-ии, — обращаясь, конечно, к Роузу, и это походило на «Как поживаете?».
Пусть пообщаются друг с другом, решила Белла и направилась в спальню, чтобы причесаться.
Увидев в зеркале свое обиженное лицо, она расхохоталась, а когда успокоилась, обнаружила, что капитан Роуз улыбается ей в зеркале.
У него на лице было какое-то странное, почти нежное, выражение, от которого у Беллы затрепетало сердце.
— У вас ко мне какое-то дело? — не оборачиваясь, спросила она.
— Нет. Просто мне нравится смотреть, как женщина расчесывает волосы.
— Неужели это для вас в новинку? — язвительно поинтересовалась Белла, но он ответил:
— Да.
— Вы постараетесь убедить меня, что станете следующим святым?
— Ничего подобного. Вам помочь?
— Причесываться? Сомневаюсь, что у такого, как вы, мужчины есть необходимые навыки.
— Я умею завязывать узлы.
— А мне нужно как раз обратное.
Белла снова сосредоточилась на своем отражении, пораженная тем воздействием, которое оказывал на нее Роуз.
— Вы уже заказали завтрак? — спросила Белла резче, чем следовало.
— Сейчас займусь этим, ваше величество, — отозвался он и скрылся из виду.
Белла на секунду приложила руку к груди, чтобы успокоить сердце.
Быстро закрутив волосы и заколов шпильками, она закрепила парик и сверху надела чепец. Ну вот, так лучше, но ее глаза все еще сияли, и Белла надела очки — они немного приглушили блеск, но, пожалуй, недостаточно.
А почему она хотела его скрыть?
Неужели капитан Роуз как-то по-особенному смотрел на нее?
Услышав, что кто-то вошел в соседнюю комнату, Белла встала. Видимо, принесли завтрак. Белла расправила юбки и еще раз взглянула на себя в зеркало: жаль, что она не изумительная красавица, но можно было бы по крайней мере одеться помоднее. А затем она поправила свои совиные очки и вышла к нему.
— Есть чай и шоколад. — Он жестом пригласил ее занять место за столом. — Если хотите, принесу кофе.
— Нет, шоколад — это великолепно.
Сев, Белла смотрела, как он наливает себе чай. Это был прозрачный янтарь, и капитан не стал добавлять ни молоко, ни сахар. А еще она заметила на столе маленький деревянный ящичек.
— Вы привезли собственный чай? — удивилась она.
— Моя слабость.
— До сих пор удивляюсь, что вы любитель чая.
— Что отличает любителя чая? — улыбнулся он.
— Бесхарактерность? — осмелилась пошутить Белла.
— Вы несправедливы к самому восхитительному напитку, какой только знает мир, Белла. Вы позволите такое обращение наедине?
— Конечно, — согласилась она, хотя подозревала, что следует отказать ради спокойствия собственного сердца. — А вы Калеб?
— А-а… — Он некоторое время разглядывал свою чашку с чаем, а потом взглянул на Беллу. — Друзья называют меня Торн. Понимаете, это связано с фамилией Роуз.
— Это имя кажется таким… таким личным.
— А как вы называли брата? — спросил он, принявшись за бекон.
— Огастус. Мы никогда не были так дружны, чтобы пользоваться уменьшительными именами.
Белла посмотрела на него.
— Я знаю, что вы незаконнорожденный сын герцога Айторна и брат теперешнего
