— Мне следовало ожидать от вас именно такого ответа.
Повернувшись, она увидела, что Торн улыбается.
— Талант и упорная тренировка.
Белла не успела задать мучивший ее вопрос, потому что ее заставил замолчать его поцелуй, исполненный с таким талантом, которому она не могла сопротивляться.
Глава 21
Проснувшись поздно и с трудом, Белла повернулась и посмотрела на Торна, прекрасного в безмятежном сне. Если бы только это была брачная ночь, навеки соединившая их вместе!
Но как можно заниматься такими вещами и после этого расстаться? Однако Торн, возможно, смотрел на это по-другому, и Белла полностью отдавала себе отчет в том, что он не лишил ее девственности.
Она встала, быстро оделась и вышла в гостиную, чтобы найти спасение в шитье. Однако когда Торн вышел из спальни, она почти затряслась при виде его — от воспоминаний, от вновь вернувшихся ощущений…
Он улыбнулся и поцеловал ее, но это был легкий поцелуй — вероятно, так правильнее.
— Будет трудно дождаться, — сказала Белла, сама не понимая, к чему это относится, а Торн улыбнулся, но она не поняла, что стоит за его улыбкой.
После завтрака Белла принялась беспокойно расхаживать по гостиной, но внезапно остановилась и повернулась к Торну.
— Я хочу присутствовать на суде.
— А это разумно? — спросил он, допивая чай.
— Не знаю, но я хочу увидеть Огастуса и напомнить себе, какой он омерзительный.
— Не думаю, что он узнает вас, — отозвался Торн, пристально всматриваясь в нее, — но все же зачешите волосы парика вперед и пониже надвиньте шляпу с полями. И не забудьте очки.
Это была та самая комната, в которой позже будут обедать судьи, поэтому, войдя, Белла быстро взглянула на окна — большие. Превосходно.
Потом она посмотрела в дальний конец комнаты, где трое судей решали судьбу обвиняемого. Сквайр Тороугуд, еще толще, чем прежде, сидел в центре и презрительно улыбался, справа от него со скучающим видом сидел модно одетый мужчина, которому еще не было сорока — должно быть, сэр Ньюли Додд, — а слева — Огастус.
С тех пор как она видела брата последний раз, он немного набрал вес, но, несмотря на округлившиеся щеки, все равно умудрялся выглядеть сдавленным высокомерием и неодобрением. Дело, по-видимому, касалось уничтожения имущества, то есть было серьезным. Молодой человек разозлился на землевладельца и разрушил несколько ограждений. Он пытался это отрицать, но дело казалось вполне очевидным.
Прежде Белла была бы уверена, что он виновен и заслуживает строжайшего наказания, но теперь она больше знала о том, как жестокость может довести до отчаяния.
Сквайр Тороугуд наложил штраф в три гинеи, и почти все собравшиеся в комнате затаили дыхание, а молодой человек вскрикнул:
— Я не могу его заплатить!
— Тогда вы отправитесь в Америку отрабатывать его, — с отвратительным удовольствием объявил Огастус.
«Он омерзителен», — подумала Белла без малейшего удивления.
— Оставайтесь здесь и не привлекайте внимания, — сказал ей Торн и, встав, широкими шагами подошел к судьям. — Джентльмены, я заплачу штраф за этого молодого человека.
Две пары глаз уставились на него, а сэр Ньюли просто стал похож на растерявшуюся овцу.
— Кто вы такой, сэр? — прогремел сквайр Тороугуд. — И почему таким образом стараетесь помешать осуществлению правосудия? Вы с ним заодно?
— Мое имя — капитан Роуз, а правосудие требует только того, чтобы штраф был уплачен, разве не так?
— Правосудие требует, чтобы виновный был наказан! — завизжал Огастус, ударив рукой по столу.
Белла не сомневалась, что ему хотелось бы иметь громоподобный голос вместо писклявого.
Тороугуд покраснел, а сэр Ньюли побледнел в лице, теперь напоминая до смерти напуганную овцу, и смотрел на Торна так, словно его глаза вот-вот выскочат из орбит.
— Сэр!.. — задыхаясь, воскликнул он. — Я хотел сказать… Капитан Роуз?
Торн повернулся лицом к мужчине, и Белла не могла видеть выражение его лица, но его голос был ледяным, когда он произнес:
— Да, это мое имя.
— Но… но…
Сэр Ньюли теперь превратился в рыбу, которая открывает и закрывает рот, но не издает ни звука, а потом наклонился к Огастусу и быстро сказал:
— Черт побери, позвольте ему заплатить штраф!
— Ни за что. — Круглое лицо Огастуса покраснело. — Я не допущу, чтобы какой-то военный выскочка вмешивался в мой суд!
— Это не ваш суд, черт побери!
Белла затаила дыхание. Ссора между судьями могла погубить задуманный план! Торн, очевидно, тоже это понял, потому что заговорил миролюбиво:
— Господа, я не собираюсь вмешиваться в процесс суда, но уверен, что любой христианин может проявить милосердие. Я чувствую, что этот молодой человек получил свой урок. — Он вытащил кошелек, достал из него несколько золотых монет и со словами: — Впредь будьте умнее, — отдал их юноше, разинувшему от изумления рот, а потом поклонился судьям и вернулся на свое место рядом с Беллой.
Огастус провожал его сердитым взглядом, поэтому Белла не поднимала головы, чтобы поля шляпы скрывали ее лицо.
— Нам лучше уйти, пока в вас не проснулось милосердие и к следующему обвиняемому, — прошептала Белла.
— Вы правы, но этот приговор мне чрезвычайно не понравился.
Когда началось рассмотрение нового дела, они встали и вышли.
— Давайте прогуляемся по городу, чтобы спасти вас от искушения, — предложила Белла.
— Отлично, — почти сердито согласился Торн. — Но праздность, тупость и злость — великолепная троица.
— Перестаньте сердиться. — Белла взяла его под руку. — Люди смотрят на вас с опаской.
— А разве вы никогда не боитесь меня? — улыбнулся он ей, немного расслабившись.
— А должна?
— Не знаю. Когда они повернули обратно к гостинице, Белла снова стала нервничать от
