поверит.
Торн знал о жизни герцога, а знал ли герцог о жизни капитана?
— Герцог Айторн! Должно быть, это дело считается очень-очень серьезным. Как вы думаете, нас… нас действительно могут повесить?
— Нет-нет, не думаю, — быстро проговорила Белла. — Мы невиновны.
— Кого-нибудь из нас могут сделать козлом отпущения, — сказала Гортензия, бросив сердитый взгляд на Бетси. — Того, кто активно помогал печатать.
— Я не замышляла ничего плохого, — всхлипнула Бетси. — Оливия Драммонд была так убедительна!
— Никого из нас не повесят, — успокаивая всех, сказала Мэри. — Это немыслимо, все мы благородного происхождения.
— Кого-нибудь из нас могут выслать, — настаивала Гортензия, которая никогда не оставляла незамеченным ни одного неприятного факта.
— Все выяснится, — возразила Белла. — Герцог приехал, чтобы помочь нам.
— Вы слишком доверяете герцогам, Беллона, — язвительно усмехнулась Гортензия. — Только потому, что вы веселились на…
Слава Богу, она не закончила фразу, но у Беллы под гримом покраснели щеки.
— Я подозреваю, что его интересует только Эллен Спенсер, — высказалась Мэри.
— Почему?
— Разве вы не помните? До того как приехать сюда, Эллен служила компаньонкой у леди, которая, как оказалось, была незаконной женой лорда.
Мэри из осторожности не называла имен.
— О да.
Это случилось в то время, когда проходила Олимпийская пирушка, но тогда Белла не слишком много внимания уделяла ежедневным событиям у леди Фаулер. Не уловив смысла, Белла бросила на Мэри вопросительный взгляд.
— Думаю, муж той леди связан с герцогом.
Белла обдумала ее ответ и повеселела.
— Раз он здесь, чтобы спасти ее, он должен спасти и всех нас!
— Вы так думаете? — спросила Гортензия. — Вы не знаете, насколько бесчувственны подобные люди. А он отъявленный негодяй. — Она даже не старалась говорить тихо. — Неужели вы не помните, как бессердечно он обошелся с женщиной, с которой развратничал несколько лет? Склонил ее к прелюбодеянию, а как только ее муж умер, полностью порвал с ней все отношения.
Белла предостерегающе посмотрела на Гортензию. Все это могло быть передано герцогу, а сейчас неподходящее время враждовать с ним. Во всяком случае, Белла столкнулась с леди Джессингем на пирушке, и если герцог был не прав, то и леди, по мнению Беллы, вовсе не была невинной жертвой.
— Гортензия, нашему делу не пойдет на пользу, если мы будем относиться к герцогу с ненавистью, — предупредила Мэри.
Гортензия насупилась, но больше ничего не сказала.
— Однако, леди, нужно помнить о его репутации, — все же прошептала Бетси. — Неуемный распутник. Я правильно поняла, что он хочет побыть наедине с каждой из нас?
Белла сомневалась, что даже Казанова, самый безнравственный на свете распутник, испробовал бы свои приемы на Бетси — и вообще на любой из них, — но не стала этого говорить.
Они все погрузились в молчание, ожидая решения своей судьбы.
В сложившихся обстоятельствах Белла написала бы Торну по тому адресу в Стоутинге и попросила бы его повлиять на брата, но она была уверена, что ей не разрешат отправить письмо, к тому же понадобилось бы несколько дней, чтобы он ответил. Она боялась, что за эти несколько дней их отправят в тюрьму. Белла достаточно знала о тюрьмах, чтобы страшиться такой судьбы. Это были места, полные порока, жестокости и болезней.
Если бы она послушалась Пег и не пошла сюда, то могла бы сейчас благополучно ехать в Танбридж-Уэльс.
Белла вспомнила о леди Трейс и подумала о мистере Клаттерфорде — вероятно, он мог бы помочь. И тут ей в голову пришла страшная мысль: имена леди Трейс стояли в подписных листах!
Найдены ли эти листы? Они хранились вместе с кучей других бумаг в маленькой кладовой в скриптории. Дверь в эту комнатку была оклеена обоями, как и стены, поэтому ее трудно было заметить. Белле захотелось застонать от еще одной свалившейся на нее обязанности, но надо постараться уничтожить те списки. Фактически все женщины, оказавшиеся в списках, невиновны, но она вдруг с пугающей ясностью поняла, что для властей это не имеет значения.
Возможно, они повесят восьмерых.
Возможно, сотни привлекут к суду.
Но затем Белла посмотрела на это с другой стороны.
Как сказал ей мистер Клаттерфорд, леди Трейс доводились тетками маркизу Ротгару и маркизу Ашарту. Может, стоит рискнуть получить их помощь?
Надо же, один герцог, два маркиза. Остается только найти трех графов, причастных к этому недоразумению.
Торн снова пригласил Нормана, и тот, подойдя, недовольно сжал губы, но подобострастно поклонился.
— Считаю целесообразным опросить каждую леди в отдельности, чтобы по возможности установить истину. Если кто-нибудь солжет, это станет ясно. Вы не возражаете? — Не получив от Нормана немедленного согласия, Торн добавил: — Если желаете, я поговорю об этом с лордом Нортинггоном.
— Нет-нет, ваша светлость, конечно, нет. — Норман побледнел. — Вы сами собираетесь опрашивать их? Один?
— Одна из леди может присутствовать как наблюдатель. — Торн решил не обращать внимания на намек и сделал важный шаг. — Я предлагаю мисс Флинт, так как она не присутствовала в решающие моменты. Честно говоря, я не вижу причин для ее задержания.
— Я получил инструкции не позволять никому покидать дом, ваша светлость.
Это была робкая попытка дать отказ.
Торн напомнил себе, что Норман, несомненно, держится за свое место.
— Вы, безусловно, великолепно исполняете свои обязанности, Норман. Если у вас здесь нет клерка, я пошлю за одним из своих, а затем приступлю к опросу.
В присутствии Оверстоуна не было необходимости, поэтому Торн послал ему записку с просьбой найти подходящего мелкого чиновника и прислать адвоката для консультации. И еще он отправил короткое сообщение Ротгару, с предложением переговорить с Нортинггоном.
Это была не та работа, к которой привык Торн, и он намеревался быстро переложить ее в руки других, но теперь, когда в деле оказалась замешана Белла, не мог этого сделать.
Скоро он окажется с ней наедине.
Торн с трудом сдерживал улыбку. В ситуации не было ничего забавного, но оригинального маскарада Беллы было достаточно, чтобы заставить Торна громко рассмеяться.
Белла думала, что держит себя в руках, но когда герцог вернулся, его слова напугали ее.
