так оно и есть. Ренальд — сильный человек, но совсем не суровый. Немного равнодушный, холодный, во многом непонятный и загадочный, но не суровый, нет.
— Вы еще недостаточно хорошо меня знаете, — сказал он. Отрицать сказанное было бы смешно. Они знакомы всего день, говорили друг с другом лишь несколько минут. Откуда ей знать?
Клэр невольно вздрогнула.
— Вы говорите так, словно стремитесь казаться не тем, кто вы есть на самом деле.
Ренальд удивленно взглянул на нее и вдруг словно замкнулся:
— Все мы в какой-то мере хотим казаться другими.
Клэр тотчас сосредоточила свое внимание на фокуснике, стараясь не выказать своей реакции. Значит, он действительно притворяется, желая что-то утаить. Но что?
Первое, что пришло ей в голову, — он самозванец. Никакой он не Ренальд де Лисл. Или документы, подтверждающие его права на Саммербурн, — фальшивые. А может быть, он уже женат…
Клэр постаралась успокоиться. Просто смешно! Жизнь трудна и без тех безумных фантазий, которые порождает ее воображение. Надо продолжить разговор, обратись к какой-нибудь безобидной теме.
— Значит, вы младший сын в семье? Иначе вы унаследовали бы имущество отца.
Ренальд поднял кубок и сделал глоток, разглядывая акробатку, которая крутила сальто.
— Никто из нас не унаследовал его имущество. Мой отец впал в немилость, и нас изгнали из собственного дома.
— Так же, как и нас, — вздохнула Клэр, пораженная сходством их судьбы. — Сколько вам тогда было?
— Десять.
— Вы поэтому так великодушны с Томасом?
— Отчасти. Но в основном потому, что хочу понравиться своей невесте.
Может, поверить в это прямодушное заявление? Клэр тут же поблагодарила его, как того требовала вежливость, и добавила:
— Я постараюсь сделать так, чтобы Томас правильно относился к своему нынешнему положению и обязанностям. — Клэр бросила взгляд на брата, который хмуро, но с интересом наблюдал за актерами. — Он все еще надеется, что жизнь вернется на круги своя.
— Понятно. — Ренальд мрачно пригубил эль.
— Вероятно, жизнь мужчины движется вперед кругами, — задумчиво вымолвила Клэр, наблюдая за акробаткой, которая колесом ходила по залу.
— Но никогда не поворачивает вспять, как это бывает у акробатов. Прошлое мертво, Клэр, и с этим ничего не поделаешь, как бы нам ни хотелось. Великое колесо судьбы крутится только в одну сторону — в будущее. И нам самим выбирать свое будущее.
По сути, Ренальд был прав. Ее отец мертв. Саммербурн потерян для ее семьи навсегда. Но в глубине души Клэр, так же как Томас, верила в чудо, которое вернет все на свои места, заставит жестокую реальность отступить, избавит ее от ненавистного брака и возвратит счастливые времена, когда отец был жив.
— Клэр, — мягко вымолвил Ренальд, накрыв своей огромной ладонью ее руку. — С Божьей помощью и собственными усилиями мы укротим свою судьбу. Постарайтесь убедить в этом брата.
Клэр обернулась и взглянула на Томаса.
— Он может быть чудовищно упрямым.
— Придется измениться к тому времени, когда он отправится ко двору.
Клэр встревожилась за Томаса, представив, как тяжело ему будет одному в придворном мире, полном зависти и интриг.
— Здесь ему будет лучше.
— Хотите отдать его мне на милость? — Он слегка сжал ее руку. — Или надеетесь научиться управлять мной?
Клэр быстро взглянула на него, потому что он снова угадал ход ее мыслей.
— Жена, безусловно, имеет право ходатайствовать о…
— Обо всем, кроме того, что невозможно или опасно.
— В том, чтобы Томас остался здесь на некоторое время, нет ничего опасного.
— Опасно идти против воли короля.
— Но…
— Нет.
Беспрекословный хозяйский приказ!
— Я не привыкла к слепому повиновению, милорд! — сказала Клэр и отдернула руку.
— Тогда советую привыкнуть, пока не поздно.
— Вы намерены бить меня, чтобы научить покорности?
— Если будет необходимо, да, — ответил Ренальд, но приподнял при этом бровь, словно удивился ее вопросу.
Клэр поймала себя на том, что ее ладони невольно сжались в кулаки. Маленькие трогательные кулачки рядом с его огромными руками.
— Мы все покорно исполняем королевскую волю. Всегда, — продолжил он.
— А что, если его воля несправедлива?
— Бог — судья королю.
— Для тех, кто умеет думать, королевская воля всего лишь руководство к действию, а не приказ.
— Вы имеете в виду своего отца? Умение думать, как вы сами видите, не всегда приводит к добру.
— В рай приводит по крайней мере! — злобно выпалила Клэр.
— В таком случае мне вы предрекаете ад?
— Вы говорили, что на вас была наложена епитимья. — Она сознательно избежала прямого ответа, который прозвучал бы не по-христиански.
— Я говорил, что она могла бы быть наложена.
— Это непременно нужно сделать. Любые грехи могут быть прощены, если раскаяние искренне. Даже ваши.
— Вы меня утешили, миледи, — сдержанно отозвался он.
На середину зала вышел коротконогий и толстый человечек средних лет и поднял руку, прося тишины. Клэр обрадовалась возможности прекратить этот тягостный, готовый в любую минуту перерасти в ссору разговор. Но что, если Ренальд не раскаялся в своих грехах? Что, если он не чувствует вины за то, что лишил жизни стольких людей? Как же они смогут тогда строить свое будущее?
Клэр совсем загрустила, едва она поняла, что коротышка — не сказочник, а рассказчик загадок. Она не была готова к тому, чтобы слушать загадки в доме отца — человека, который считался признанным виртуозом этого жанра. Клэр поудобнее уселась в кресле и одобрительно улыбнулась, но поспешила сделать большой глоток эля, чтобы успокоиться.
Однако выступление круглолицего мастера загадок оказалось совсем недурным. И хотя Клэр находила разгадки быстро, ей нравилась его манера. Хотя, конечно, мало общего с тем, что делал отец: коротышка слишком сильно размахивал руками, суетился, бегал взад-вперед по залу, стремясь привлечь внимание аудитории. Кроме того, он имел склонность к двусмысленным шуткам, которых отец всегда избегал.
— Эта загадка для вас, сэр! — воскликнул он, останавливаясь перед Джошем, которого
