граф Нормандский, претендуя на трон, тотчас высадился в Англии и к нему присоединилось множество дворян. Однако их войско было слишком малочисленно. Граф Роберт трезво оценил свои шансы на победу и позволил младшему брату подкупить себя, после чего позорно бежал, оставив своих воинов на произвол судьбы.
В числе его воинов был и лорд Кларенс из Саммербурна.
Король Генри слыл умным человеком и предпочитал жить в мире со своими потенциальными противниками. Он попросту потребовал присяги на верность от тех, кто восстал, а затем отправил их по домам.
Томас подошел к шахматной доске и стал переставлять фигуры.
— Хорошо бы папа уже вернулся!
— Все об этом только и говорят.
— Лорд Ламберт уже дома. Почему папа не возвращается?
— Возможно, для него вся эта история еще не закончилась, — отозвалась Клэр.
— Знаешь, мама недавно говорила с Грэном. — Томас понизил голос. — Она слышала, что папу заключили в Башню, потому что он не присягнул на верность королю.
Клэр промыла кисточку. Лучше бы Томас этого не слышал.
— Башня — это темница, которую построил в Лондоне Завоеватель, — пояснила она.
— Но как долго король собирается держать в ней отца? Это же несправедливо!
— Мы ничего не знаем наверняка. Одни лишь слухи да домыслы лудильщика.
— Лудильщики обычно говорят правду. Как долго король будет его там держать?
— Наверное, до тех пор, пока он не примет присягу. ― Клэр резко обернулась к брату. — Ты же знаешь отца: он самый добрый, мягкий и покладистый человек на свете, но, борясь за правду, становится несгибаемым и крепким, как камень.
— Значит, король собирается держать его в Башне вечно?
— Разумеется, нет. Отец признает его право на трон. Не захочет же он провести остаток дней в темнице.
— Ты же знаешь отца! — ответил Томас, подражая сестре.
— Да. Он очень умен и обязательно найдет выход из этой ситуации. — Клэр решительно принялась за работу. — К тому времени, когда он вернется домой, эта книга должна быть готова. И никакой улыбающейся коровы!
Как она и предполагала, Томас отвлекся от печальных мыслей и стал изучать рисунок.
— А я считаю, что корова с белыми рогами должна улыбаться.
— Да? — Клэр задумалась. — Наверное, ты прав. А я-то думаю, почему она так глупо смотрится. — Томас потянулся за рисунком, но Клэр решительно отстранила его руку. — Пергамент должен отражать жизнь реальнее, чем она есть на самом деле.
— Глупость какая-то!
— Вовсе нет. — Клэр обмакнула кисть в чернила и сделала улыбку коровы более явственной. Именно так она и представляла себе тот момент, когда ночной сторож затрубит в рог. И тут огромная клякса упала на рисунок.
— Господи! — К счастью, чернила не попали на текст.
— Кто-то приехал! — закричал Томас, поворачиваясь к двери и прислушиваясь. — Готов поклясться, что это отец!
Клэр сняла рабочий передник и бросилась вслед за братом в холл.
— Кто приехал?
Они стояли в пропахшем дымом холле с закрытыми из-за отвратительной погоды ставнями. Слуги занимались домашними делами и не успели принести сюда свечи. Мать сидела за прялкой, тетя Эмис собирала цветочные лепестки для духов, тетя Фелиция играла на арфе. Бабушка расположилась у камина: ее старые кости, вероятно, ныли от такой сырости.
— Кто-то приехал? — спросила мать, поднимая глаза от прялки.
Клэр распахнула ставни, невзирая на дождь.
— Рожок! Я слышала звук рожка! — Она не сомневалась в этом.
Собаки подняли лай, и девушка бросилась к дверям.
— Это Кларенс? — спросила Эмис.
— Конечно же, нет, — ответила Фелиция, продолжая перебирать пальцами струны. — Разве он может приехать в такую погоду? Братец привык путешествовать с комфортом.
Клэр остановилась перед закрытой дверью, слабая искра надежды погасла в ее сердце. Тетя была права. Отец не поедет домой в такую погоду, ведь уже через пару дней лето вступит в свои права, и дожди прекратятся. И все же девушка распахнула дверь и вышла на порог. Выступ соломенной крыши защищал ее от ливня. Сзади уже приблизился Томас.
— Там несколько вооруженных людей, леди, — доложил стражник их матери, которая, кутаясь в плащ, тоже вышла на крыльцо. — Ни флажка, ни знамени разглядеть невозможно.
— Они хотят въехать? — удивилась леди Мюриэль.
— Безусловно, леди. Открыть ворота?
— Сначала узнайте, кто они! Отправляйся назад и дай знать, как только выяснится, что это за люди.
Стражник поклонился и ринулся к воротам.
— Не можем же мы впустить в дом незнакомых людей, тем более что отца нет, не так ли, Клэр?
— А что, если они привезли какие-нибудь новости об отце? — предположила вдруг девушка.
— Перестань, Клэр!
Клэр вгляделась в темнеющие вдалеке ворота, не понимая, как можно требовать от человека, чтобы он перестал думать.
— А что? Я хотел бы узнать что-нибудь об отце, — вмешался Томас.
— Сам посуди, разве это могут быть хорошие новости? — Мать укоризненно взглянула на сына. — С тех пор, как мы узнали, что отец в Башне, прошло много недель. Домой он так и не вернулся. Я не понимаю, почему…
Клэр трудно было облечь свою мысль в слова, но молчать она не могла.
— Отец, без сомнения, отказался принести присягу на верность королю.
— Боюсь, так оно и есть, — вздохнула мать. — Он порой бывает на редкость упрямым.
— Разве отстаивать свои убеждения — упрямство?
— Избавь меня от нравоучений, Клэр! Ты иногда так же несносна, как и твой отец! — Она кивнула в сторону ворот. — Там ждут какие-то люди… Не сомневаюсь, что это — прямое следствие безрассудства вашего отца. Я же просила его остаться дома!
Клэр вспомнила, как мать спорила с отцом, как предупреждала его о возможных опасностях и последствиях его сумасбродства. Отец успокаивал ее, ободрял их всех, заверяя, что справедливость на его стороне и что Господь его не оставит.
Кто мог возразить ему?
Однако мать ни секунды не раздумывала. Она просто побелела от ярости.
— Это не игра, Кларенс! Что ты собираешься делать? Поднять оружие против тех, кто живет войной? Ты же сам говоришь, что их мечи обагрены кровью. А твой меч давно затупился, щит заржавел, потому что ты месяцами не берешь его в руки!
— Мюриэль, любовь моя, — ласково улыбнулся отец. — Господу все равно, каким оружием вершить свою волю. Но я все же приказал Ульриху привести в порядок доспехи и наточить меч.
