впечатление.
— Мисс Смит, ваша чашка пуста. — Леди Аррадейл улыбнулась Эшарту: — Пожалуйста, передайте мне чашку мисс Смит, чтобы ей налили еще чаю.
Так и не пришедшая в себя после предыдущего разговора, Дженива ожидала, что Эшарт откажется выполнить эту просьбу, но он подчинился. Странно. Вероятно, в собственном доме он и пальцем не пошевелил бы.
Леди Аррадейл налила чай.
— Ах, если бы можно было поговорить с няней! У нас кто-нибудь говорит по-гэльски, Бей?
— Нет, насколько мне известно, но я узнаю получше.
Дженива замешкалась, принимая свою чашку. Невероятно! Высокородная леди называет мужа по имени, и никого это не удивляет!
— На мой взгляд, это довольно странно, — заметил лорд Родгар. — Эшарт, леди Бут говорит по-гэльски?
— Вряд ли. Думаю, англоирландцы могут обходиться и без этого.
— Тогда зачем нанимать кормилицу, которой невозможно ничего втолковать? Может быть, у нее не было выбора или имелась другая служанка, которая могла переводить?
— Или, — задумчиво добавил Эшарт, — замыслив все это, она хотела иметь такую служанку, которая была бы не в состоянии выдать все ее тайны…
Какая-то связь возникла между кузенами, но Дженива не могла разобраться, столкнулись ли умы или скрестились клинки.
— Точно, — сказал лорд Родгар почти довольным тоном. — Мы должны найти переводчика. Увы, но с правдой, вероятно, придется подождать несколько дней.
Эшарт достал табакерку.
— Ничего страшного, правда, как и золото, никогда не тускнеет. Однако иногда она прячется кем-либо, как бочонок с порохом, под домом.
Дженива услышала дребезжание чашки о блюдце и придержала ее. Эта неожиданная дрожь была вызвана не словами, которые не имели для нее смысла, а выражением, которое она увидела на лице лорда Родгара.
Эшарт сказал что-то страшное, и лорд Родгар приготовился к бою.
Но что это было? Гай Фокс пытался взорвать короля Якова I и подложил бочонки с порохом под парламент, но при чем тут эта древняя история?
Ее мимолетная тревога исчезла без следа, как только лорд Родгар воспользовался предложенной кузеном табакеркой.
— Марк Аврелий наивно заявлял, что правда еще никому никогда не вредила.
Эш предложил нюхательный табак лорду Брайту, но тот отказался.
— Разве в Библии не говорится, что истина сделает нас свободными?
— Но стоит ли она своей цены? — спросил Родгар. — Свобода никогда не дается даром. Мы должны быть готовы заплатить за нее.
— Сенека. — Эшарт кивнул, как будто подтверждая, что счет сравнялся. — И еще он сказал, все гении немного безумны.
Безумие? О чем это он?
Лорд Родгар, нисколько не смутившись, улыбнулся:
— Я всего лишь Дедал, создатель лабиринтов. Но не заблудились ли мы?
— Лабиринт? — вмешалась Талия. — У тебя здесь есть лабиринт, Беовулф? Какая прелесть! Я хочу непременно побывать в нем.
Ощущение опасности таяло, как лед.
— Увы, моя дорогая, у меня его нет. И как я мог не подумать об этом?
Талия откровенно огорчилась, но затем вновь заулыбалась:
— Не сомневаюсь, там было бы неприятно зимой. А сейчас все великолепно, мой дорогой мальчик, но мне надо отдохнуть — день выдался таким долгим…
Лорд Родгар первым направился к ним, и Дженива поспешно придвинулась к Талии, обрадованная возможностью сбежать и тем, что Талия прекратила этот разговор, — безусловно, не без причины; однако у нее снова возникло ощущение надвигавшейся бури.
Пока они в сопровождении лакея поднимались по лестнице, Талия болтала об абрикосовых цукатах, гобеленах, лабиринтах, прочей чепухе, и Дженива едва сдерживалась, чтобы не прикрикнуть на нее и не заставить замолчать.
О, если бы нашлось уединенное местечко, пусть самое жалкое, где она могла бы спокойно подумать!
Глава 16
Выйдя из комнаты вслед за Талией и мисс Смит, Эш не стал подниматься наверх; он не испытывал желания с кем-либо разговаривать или что-либо обсуждать, хотя вмешательство Талии оказалось весьма кстати. Ни время и ни место не подходили для смертельной дуэли, хотя бы и словесной.
— Ты примешь оливковую ветвь?
Он обернулся и увидел позади себя Родгара.
— Так приглашение было оливковой ветвью?
— А чем же еще?
— Или все-таки вызовом на бой?
Родгара сопровождала одна из изящных гончих, и он рассеянно погладил ее по шелковистым ушам.
— Враждебность всегда исходила со стороны Трейсов.
— С какой же целью ты пригласил сюда мою семью?
— Разве не обидно, — усмехнулся Родгар, по всей видимости, обращаясь к собаке, — иметь репутацию, которая дает повод с подозрением относиться к приглашению на Рождество? — Он искоса взглянул на кузена. — Ее зовут Будика.
Эшарт понял, что ему предоставляют передышку, и воспользовался ею.
— Какой она породы?
— Персидская охотничья. Мы отучили ее и Зено преследовать оленей. Это, конечно, вредит их профессиональным качествам, но не можем же мы в цивилизованном мире поощрять нашу природную жестокость. Не желал бы ты получить щенка из следующего помета? Заметь, я делаю предложения только тем людям, которые умеют ценить подарки.
Эшарт насторожился.
— Вряд ли ты знаешь меня достаточно хорошо, чтобы судить об этом.
— Я наблюдал за тобой, имея — прости — преимущество более десятка лет, и многое понял.
— Значит, ты насадил приманку на крючок, а я попался на него?
Проклятие! Его вынуждали уехать. Родгар поднял брови:
— Я послал приглашение, не рассчитывая, что ты приедешь.
— Я бы и не приехал, если бы не Дженива и тетушки. — Эш запустил стрелу: — Ты и сам мог бы навестить их в любое время за эти тридцать лет.
— Признаюсь, я никогда не думал об этом. Они сохранили добрые воспоминания обо мне, и я умираю от раскаяния.
— Что-то не очень заметно.
— Возможно, я ходячий труп. Откуда ты знаешь?
— Я мог бы пронзить тебя кинжалом, чтобы посмотреть, есть ли в тебе кровь.
— Но как неловко получилось бы, если бы ты действительно обнаружил ее… — Родгар
