превратиться в смех. Вот-вот начнет издавать эти свои странные переливчатые звуки, напоминающие воркование горлицы. Но нет, вместо этого она всего лишь подмигнула ему. И Томасу показалось, что этот жест исполнен дружелюбия.
А вот и Джой. Выглядит совсем молодым, что, впрочем, неудивительно, в такой-то компании. Хотя, если присмотреться, ему, должно быть, за сорок. Чистое открытое лицо, свежайшая белоснежная рубашка от «Брукс бразерс» и синие джинсы, должно быть, только что постиранные, накрахмаленные и отглаженные. Славный парень. Три раза чмокнул Банни в щеку, обменялся рукопожатием с Томасом.
Страшно рад познакомиться с вами, мистер Мистлер. Вы — настоящая легенда!
О Господи, еще одна творческая личность, свободный художник из какого-нибудь рекламного агентства. Зарплату им платят слишком высокую. Ну почему только им не сидится в своих клетушках или просторных студиях, вечно путаются под ногами. Нет, этот вопрос непременно надо поднять на очередном заседании исполнительного комитета. Мысль о посещении подобного заседания настолько абсурдна, что Мистлер тут же оживляется, а Джой принимает это за признак того, что Мистлер тоже страшно рад познакомиться с ним.
Нет, правда, говорит он, вы наделены таким невероятным воображением!
Банни спешит к нему на помощь. Ты опоздал, Джой, замечает она, а потому придется тебе обойтись без выпивки. Пошли за стол.
На пасту выливается целое море соуса. Банни затыкает уголок салфетки туда, где вырез платья плотно облегает горло, и Мистлер рад этому жесту. Шея у нее стала такая толстая. Джой благоразумно придерживает салфетку левой рукой — так, чтобы она прикрывала перед его безупречной рубашки. Мистлер оценивает этот прием и тут же перенимает его — пригодится и впредь, когда будет есть зеленый салат. Да кто сказал, что он неспособен меняться? Вот если бы с младых ногтей знать этот прием, сколько галстуков было бы спасено! А Барни, судя по всему, плевать. На черной рубашке тут же появляются бурые пятна от соуса. Время от времени он обмакивает уголок салфетки в бокал с водой и пытается оттереть их. Мистлер говорит Банни, что вино действительно великолепное.
Это с гасиенды Феретти, что во Фриули. Наследник Франсиско посылает. Очень щедр во всем, что касается вина.
Хочет дешево отделаться! — кричит Барни. Лучше бы оставил тебе эту квартиру и выплачивал хоть какую-то пенсию!
Квартиру он предлагал на третьем этаже, но она такая темная. Эта мне больше нравится. Ладно, Энрико было виднее, кто чего заслужил. Франсиско оказывал ему услуги, которых от меня он никогда не получал.
Джой тихонько хихикает. После минутного замешательства Барни присоединяется к нему.
А ты здесь надолго, Томас?
Только до воскресенья.
Какая жалость! Но ведь ты еще вернешься, правда? Может, осенью? Осенью Венеция особенно хороша.
И она указывает на канал, на серо-розовые облака, полукружием обрамляющие башню Сан- Тровазо.
Знаю. Я приезжал сюда осенью много раз. Жаль, не знал, что ты здесь обитаешь. Но во время этих поездок предпочитал не видеться с людьми. Приезжал полюбоваться городом, почитать, поесть вот таких, как у тебя, замечательных маленьких артишоков.
Почему он ни разу не упомянул о Кларе? А теперь исправлять этот промах, пожалуй, поздно. Мистлер просто не мог заставить себя добавить: О, а моя Клара прямо без ума от муранского стекла. Впрочем, поделом ей. У него нет ни малейшей охоты покупать эти пиалы для шербета. Непонятно, успел ли Барни рассказать Белле — она же Банни — о состоянии Мистлера. Судя по ее вопросу — нет. Что это — особая деликатность, проявление такта? Что ж, он вполне способен поведать эту тайну сам. Или то будет проявлением жестокости, бессердечия с его стороны? Да и нет никаких причин выкладывать хозяйке с самого утра столь неприятные новости о человеке, которого к тому же пригласил на ленч без ее разрешения. Или же он мог сказать нечто вроде: «Знаешь, случайно столкнулся с Мистлером прошлой ночью во время одного из этих божественных загулов, да, точно, полный идиот с литературными амбициями, так вот, он сказал, что якобы умирает от рака, и так вышло, что я его пригласил». Что ж, и это вполне вероятно.
Артишоки служили аккомпанементом к жареному угрю, которого подали после пасты. Роскошное угощение, нет слов, и четверо едоков с отменным аппетитом: нет ничего удивительного в том, что Банни уже больше не является стройной и гибкой девушкой. И тем не менее она и эти двое парней, похоже, пребывают в добром здравии. Затем они воздали должное пирогу с меренгами, который, видимо, принесли из кондитерской по соседству. Просто представить невозможно, что его изготовила эта толстая матрона с бородавками на каждой щеке и начавшей отрастать черной бородкой, которая подавала на стол. Может, у Банни есть шеф-повар? По привычке, от которой собирался избавиться, Мистлер взял лишь половину предложенного ему ломтика. Что он пытается тем самым доказать? Ведь он до сих пор с минимальными усилиями способен влезть в одежду, которую носил лет тридцать назад. В то время как ты, моя дорогая, да ты только посмотри на себя! К удивлению Мистлера, матрона стала заново обносить гостей пирогом. И он положил себе огромный кусок, который так и не смог доесть до конца.
Выяснилось, что Джой никогда не работал в агентстве Мистлера. Он редактировал раздел кулинарных рецептов в британской версии «Вог». Зачем понадобилось нанимать для этого американца, когда сами англичане просто гоняются за такой работой в Америке? Уму непостижимо. Мистлер все-таки задал Джою этот вопрос. Ах, Джой просто должен следить за тем, чтобы в разделе были представлены английские вкусы: вареная баранина, хлебный соус, мясной пирог, а также продукты для школьных завтраков. Английские же специалисты просто помешались на всяческих новинках! Руководство «Вог» старается мыслить глобально, малейшие проблески таланта и оригинальности тут же предаются анафеме. Английская еда сегодня, Пикассо и политика Германии завтра. Джою хотелось бы услышать от Мистлера совет по ресторанам Милана — следующая его тема — и Парижа, где в бистро до сих пор подают основательную буржуазную еду.
Всегда оставляю этот вопрос на рассмотрение самих хозяев, последовал лаконичный ответ.
Тут вдруг Барни принялся объяснять, как однажды ленч с Джоем плавно перешел в обед в китайском ресторане, где он заказал практически все, что было в меню, да еще норовил попробовать что-то с его, Барни, тарелки. Из чего Мистлер сделал вывод, что Джой скорее приятель Барни, а вовсе не Банни.
Бородатая матрона принесла кофе, печенье и граппу. Они перешли на диван и кресла. Мистлер вдруг спохватился, что ест и пьет так, точно у него нет будущего, что, увы, соответствовало истине. Он изучал лицо Банни, в особенности ее глаза и руки, пока Барни пытался поведать очередную историю о последнем грандиозном пире, который закатил Энрико перед самой смертью. Похоже на то, что Банни и Джой слышат ее не впервые и что рассказывалась она и в других компаниях.
Забавно все же, что в устах Барни местоимение «я» звучит почти так же, как «мы» у особ королевской крови. Что, впрочем, совсем не означает, что он одинок. И что, если тот грек, козопас, перестал пользоваться расположением Лео, этот самый Лео устремился бы к своему дружку и вновь принадлежал бы ему душой и телом. На протяжении многих лет Барни пользовался репутацией «двустволки». А стоило увидеть, как Джой согласно кивает головой и сладостно улыбается, так сразу становилось ясно, что и он успел тут отметиться, пусть даже и не включен Барни в число главных фаворитов. А может, просто уже слышал от Барни эту историю?
Детка, это просто безумие какое-то! Весь дворец так и пылал огнями, факелы были расставлены вдоль всего канала, и ко входу то и дело подплывали гондолы, а из каждого окна свисали на длинных флагштоках фамильные знамена Феретти рубинового цвета. Мод Родмен попросила меня отвезти ее на этот бал. Я сказал: хорошо, дорогая, отвезу, вот только тебе придется нанять гондолу на вечер. Погода изумительная! Ни ветерка. Слышно, как весло входит в воду и выходит из нее. И стоило мне приехать, как я понял, что оказался прав, — практически все остальные гости прибыли на водных такси. Знаешь, это было поразительно эффектно! Я удивился, узнав, что Энрико вовсе не ставил никаких условий относительно транспорта типа: «Гости должны прибывать только на гондолах или пешком». Помнишь, как в Риме, когда он пригласил тебя на обед, на приглашении было написано: «Коктейли в девять, кареты в полночь»? Узнаю
