Стихотворения

ИСПОЛНЕННАЯ И КРАСНОРЕЧИЕМ ПОВЕСТЬ О ТОМ,

КАК ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ ДИВИЗИЯ В РАЙ ШЛА

Поужинавши с попадьею обильно,
Глядел поп на попадью умильно:
'Кончала б уж ты, мать, свое чаепитие,
Потому как я чувствую в себе наитие'.
И так-то поп в мыслях своих распалился,
Ан, тут мужик к нему в горницу ввалился
И, не отдышавшись, забубнил у дверей:
'Иди ко мне, батя, скорей.
Прибилась ко мне утресь старушка,
Убогая побирушка,
Попросилась с устатку ? прилечь.
Пособил я ей взобраться на печь.
Бесперечь весь день на печи она кашлем
                                                        давилася,
А нынче у нее икотка появилася,
Губами шевелит, чтой-то сказать старается,
Видать по всему — помирать собирается!'
Очухавшись от прилива супружеской нежности,
Завернул поп в епитрахиль, какие нужно,
                                                         принадлежности
И пошел вдоль деревни, огоньками мелькающей,
К старухе, предсмертно икающей.
Как приложил поп старухе к губам распятие,
Пришла старуха в понятие.
Спросил ее батя: 'Как звать тебя, сердешную?'
'Маланьей… Маланьей… зовут меня…
                                                                  грешную…'
Простерши епитрахиль волосатою дланью,
Стал батя исповедовать 'рабу божью Маланью':
'Повеждь ми, каковы твои дела?
До скольких лет ты свою непорочность блюла
И во браке иль до брака
Лишилася девственного знака?..'
Не дав ему доспрошать до конца,
Перебила старуха святого отца:
'Вот, — прошамкала старая, — вот, как
                                                          пред богом…
Грешна я, батюшка, во многом…
Но в одном грехе неповинна я,
Хотя жизнь моя была длинная,
И двойной бабий век я пересрочила…
Свово девства, отче, я ни разу не опорочила'.
Удивился поп этакому чуду:
'Так-таки ни разу не поддалась ты блуду?..
Поборола необоримые желанья?!'
'Поборола…' — прошамкала Маланья.
Завопил тут батя, привскочивши с места:
'Радуйся, Христова невеста!
Зане уберегла ты себя от греха,
Гряди в объятья небесного жениха!'
Старуха в кашле опять затрепыхалася,
Хрипела, задыхалася,
Потом раз-другой икнула
И ноги протянула.
Зазвонил батя в пору полуночную:
Прибрал-де господь старуху непорочную!
Обрадованная этакою вестью,
Схоронила деревня старуху честь честью
В церковной ограде у самого придела.
Маланьина ж душа той порой полетела
Туда, где обитает небесное правительство,
То бишь в рай на вечное местожительство.
'Прими мя, господи, Сусе Христе!'
Очутилась Маланья в громадном хвосте
И добралась до райской пропускной будки
На четвертые иль пятые сутки.
Непорочная Маланья, на свою беду,
Померла в том самом году,
Когда царь, не щадя ни стариков, ни новобранцев,
Гнал их, безоружных и раздетых, в поход на
                                                                     германцев
И, сколько их ни гибло от пуль и от морозу,
Говорил, что 'у нас хватит этого навозу',
А посему у рая, само собою,
От покойников не было отбою.
Апостолу Петру и днями и ночами
Приходилось вертеть райскими ключами, —
Без того был он дряхлый, крепко состарился,
А тут с пропусками окончательно запарился,
Из будки на всех без толку орет.
Как пришел Маланьин черед,
Апостол так взъерепенился,
Инда рот у него весь запенился:
'Ты чего тут топчешься, бездомная?
Видишь, очередь какая огромная?
Без тебя тут старух всяких вредных в раю…
Больше я старухам пропусков не даю.
За какие заслуги тебе келья бессрочная?'
'Отче!.. Девственница я… непорочная…
Всю жизнь свою девство некорыстно блюла…'
'Экие, подумаешь, важные дела!
На тебе, боже,
Что другим негоже?..
А Мария Магдалина, по-твоему, что же?
Недостойна, выходит, преподобного звания?