— Да, было замечено за ним такое.
— Неужели на виду у всех? — ещё больше удивился Агеев.
— Конечно, нет. Теперь дома такие строят, что все слышно. А у Лещенко одна очень любопытствующая соседка. Одинокая…
— Ясно, Кармия Тиграновна, — кивнул следователь. — Конкретных угроз с той или другой стороны эта соседка не слышала?
— Если Лев Митрофанович слишком уж сильно стыдил за что-то Ларису, она грозилась уйти и забрать дочь…
— А рукоприкладства не наблюдалось?
— Было. Не так давно. Лев Митрофанович крепенько отходил жену. Даже соседи вмешались, хотели вызвать милицию. Лариса умоляла их не делать этого. А на другой день исчезла с дочерью из дома. Не появлялась месяца два. Лещенко запил. Едва не заработал белую горячку…
— Где жила Лариса?
— У матери. Соседи говорят, Лева ходил чуть ли не каждый день, умолял Ларису простить его и вернуться. Просил мать посодействовать в этом…
— Лариса тогда встречалась с Лебедевым?
— Их иногда видели вместе в городе.
— А как относится к этому жена Лебедева? — спросил Агеев.
— О ней почти ничего не удалось выяснить. Вроде бы любит мужа.
— О его связи с Ларисой знает?
— Не исключено. Город не очень большой, утаить трудно. Но, возможно, и не знает. Такое случается. Друзья, близкие в курсе, а вот муж или жена даже ведать не ведают. Или делают вид. Из гордости…
— Верно, — кивнул Агеев. — Как сказал Пушкин: «Тьмы низких истин нам дороже нас возвышающий обман»… Но вернемся к Ларисе Лещенко… Основания избавиться от мужа у неё были. Так?
— Скажем лучше — личные отношения сложные, — более мягко выразилась Карапетян.
— Скорее всего яд впрыснула именно она.
— Может быть, — осторожно согласилась инспектор. — Хотя…
— Я почти уверен, — убежденно произнес Агеев. — Понимаете, Кармия Тиграновна, есть одна деталь… На последнем допросе я задал Лещенко такой вопрос: просил ли он свою жену купить ему в дорогу выпивку? Лев Митрофанович сказал, что нет, не просил. По его словам, Лариса не то что водки или вина, даже бутылки пива никогда не покупала ему. Пристрастие мужа к зеленому змию очень болезненный для неё пункт… А тут сама пошла в магазин.
— Может, в знак уважения, доверия, что ли?
— Уважения, — усмехнулся следователь. — Понимаю, принесла бы бутылку, открыла — давай, мол, дорогой муженек, выпьем по рюмочке за твой отъезд… А Лариса отдала Лещенко горилку чуть ли не в самый последний момент… Чтобы он выпил уже в поезде, далеко от дома… Только не могла она предположить, что ему попадется такой попутчик, как Карасик, который выставит шампанское… Я убежден, что Лариса будет отпираться. Пока у нас нет прямых улик, что яд впрыснула именно она. Так что вам придется пройтись по её знакомствам. Кто мог бы из них достать Ларисе цианистый калий…
Отправляясь на допрос домой к Ларисе Лещенко, следователь Агеев попросил у местного прокурора Шеремета санкцию на проведение обыска в её квартире.
Было около семи часов вечера. Как Агеев и ожидал, Лариса уже давно вернулась с работы. Сидела с вязаньем. Во всяком случае, когда Виктор Сергеевич вошел в комнату, на кушетке лежала незаконченная детская шапочка на спицах.
Квартира была двухкомнатная, в блочном многоэтажном доме.
Лариса встретила следователя в легком тренировочном костюме. Типично спортивная фигура — узкие бедра, крепкие икры и широкие плечи. Лицо у неё о было довольно привлекательное. Смуглая бархатистая кожа, большие карие глаза и копна мелких кудряшек.
«Как у эстрадного певца Леонтьева», — отметил про себя Агеев.
Он предъявил служебное удостоверение.
— Из Южноморска?! — взволнованно произнесла Лариса. — Неужели Лева что-нибудь натворил? Выпивши, да?
— А что, с ним такое случается? — в свою очередь спросил следователь.
— Еще бы! В прошлом году сел под хмельком на мотоцикл и врезался в грузовик! Просто чудом остался жив.
— Талисман, видимо, помог, — заметил Агеев.
— Авантюрин? Вы знаете? Видели? Лева рассказывал?
— Рассказывал, — кивнул следователь.
Напряжение Ларисы возрастало. Именно напряжение, а не тревога. Так, во всяком случае, показалось Агееву.
— Умоляю, скажите, с ним что-нибудь серьезное?
— Для вас это было бы неожиданностью? — опять вопросом на вопрос ответил Виктор Сергеевич, изучающе глядя на молодую женщину.
— Господи, от Левы можно ждать всего! — вырвалось у нее. — Он уехал в жутком нервном состоянии…
— Причина?
Лариса вздохнула. Взяла зачем-то в руки вязанье, попыталась сделать несколько петель, сбилась и тут же отложила шапочку.
— Сложный вопрос, — ответила наконец она. — В двух словах не расскажешь…
— Можете подробно.
— Неинтересно это. Да и не хочется. В общем, сугубо личные дела…
— И все-таки я прошу вас рассказать, — настаивал следователь.
— Это касается только нас двоих, — нахмурилась Лариса.
— Ладно, — миролюбиво сказал Агеев. — Пока оставим это… Теперь постарайтесь припомнить, что ваш муж взял в дорогу?
— Из одежды?
— Нет. Из еды.
— Он у меня в этом смысле непритязательный. Еле уговорила положить вареную курицу. Ну, ещё десяток яиц, овощи. Помидоры, малосольные огурчики…
— К чему?
— Как к чему? — не поняла Лариса.
— Хорошая закуска, — с улыбкой сказал Агеев.
— Он может и без закуски, — вздохнула Лариса. — Я всегда с ним ругаюсь: если уж выпиваешь, так хоть ешь хорошо…
— А выпивку он взял?
— Да, бутылку водки с перцем.
— Горилку? — уточнил следователь.
— Ее. Все-таки не очень крепкая. Тридцать градусов…
— Покупал Лев Митрофанович?
— Нет, я.
— Редкая вы жена… — усмехнулся Виктор Сергеевич.
— Борюсь с этой его дурной привычкой как могу!
— И все-таки купили, — покачал головой следователь.
— А что, — пожала она плечами, — взял бы на ближайшей станции какого-нибудь портвейна. Или в ресторан бы зашел. А это лишние расходы… Вот я и подумала: лучше уж сама куплю… Нашу горилку с перцем все хвалят…
— Помимо вашей бутылки, Лев Митрофанович больше ничего не брал? Из спиртного?
— Взял ещё одну такую же бутылку.
— Зачем же вы дали ещё и свою?
