находилось почти на самом краю у подоконника. Заинтересовался пятном и Хрусталев.
— Как вы думаете, Владимир Ефимович, что это такое? — посоветовался следователь с экспертом- криминалистом.
— По-моему, кто-то вставал на стол, — ответил Хрусталев. — Не всей ступней, а носком.
Это тоже было зафиксировано в протоколе, а сам отпечаток перенесен на специальную пленку.
— Может, раздвигали шторы, — высказал предположение Харитонов.
— Или что-то делали с окном, — сказал Хрусталев. Он тщательно, сантиметр за сантиметром исследовал оконный переплет. Все подозрительные пятна, возможные отпечатки пальцев тоже фиксировались на пленку.
Рассматривая бумаги на столе, Чикуров отметил, что перед смертью Ростовцев занимался подготовкой к выступлению по радио. Тут лежало несколько писем слушателей, в которых они обращались с просьбой рассказать о работе «Интеграла». Аркадий Павлович набросал несколько ответов на вопросы.
Что еще привлекло внимание следователя на столе — серебряный кубок очень изящной и тонкой работы, похоже, кавказской.
Приступили к осмотру трупа. Грушин, надев резиновые перчатки, тщательно разглядывал пулевое ранение.
— Выстрел произведен почти в упор… Ранение сквозное… Кожа вокруг раны опалена. Видны копоть и внедрившиеся зерна пороха…
— Дульный срез ствола был приставлен вплотную? — уточнил Чикуров.
— Нет. Штанцмарки, то есть отпечатка дульного среза, не видно. Выстрелили с расстояния трех-пяти сантиметров, — сказал судмедэксперт.
— Когда наступила смерть? — спросил Игорь Андреевич.
— Почти мгновенно.
— А само событие случилось?..
— Не больше пятидесяти часов назад.
Хрусталев обратился к Чикурову:
— Игорь Андреевич, вы, кажется, из присутствующих один курящий…
— Кажется, так, — подтвердил следователь..
— Подымите немного, — попросил эксперт-криминалист. — Сейчас определим трассу полета пули.
Отверстие в дубовой панели, в которой застряла пуля, было обнаружено сразу. Оно находилось в стене с левой стороны от письменного стола.
Чикуров усиленно задымил сигаретой.
— Единственный случай, — заметил с усмешкой Харитонов, — когда от курева какая-то польза…
Тем временем Хрусталев достал из своего чемоданчика плоский ящичек в виде пенала. Он встал на правую сторону стола, за которым был обнаружен труп. Тонкий луч лазера засветился в облаке дыма и уперся в отверстие в панели.
— Странно, — произнес Харитонов.
— Что такое? — встрепенулся следователь. Харитонов, Грушин и понятые напрягли свое внимание.
— Нет, вы посмотрите, на какой высоте проходит пулевая трасса! — взволнованно произнес эксперт- криминалист и попросил судмедэксперта: — Вы, кажется, одного роста с покойным… Сядьте за стол…
Грушин устроился на стуле, где до этого сидел Ростовцев.
Выходило, что пуля выпущена выше головы.
— Вы что-нибудь понимаете? — спросил Хрусталев.
— Догадываюсь, — кивнул Чикуров. — Стреляли, когда он не сидел…
— И не стоял, — подхватил Харитонов. — Какое-то среднее положение… Вроде бы он поднимался, но еще не встал во весь рост.
— Что-то я не припомню случая, чтобы человек стрелял в себя, находясь в столь неудобной позе, — задумчиво проговорил Чикуров.
— Конечно, чушь, — откликнулся Грушин. — Самоубийца всегда стреляет, приняв удобное, устойчивое положение. Это рефлекторно, независимо от сознания.
В кабинет заглянул Манукянц.
— Разрешите, товарищ Чикуров?
— Слушаю вас, Левон Артемович.
— Приехала машина из морга.
— Спасибо, — кивнул Игорь Андреевич и сказал судмедэксперту: — Труп можно забрать. Только большая просьба: поскорее дайте заключение.
— Постараемся завтра, — ответил Грушин.
Покойника увезли.
Продолжили осмотр. В особняке и вокруг него. Особенно тщательно — возле окна, выходящего из кабинета. Под ним росли ухоженные кусты роз. Земля была прополота и взрыхлена.
— Вот, товарищи, след, — обратил внимание понятых на вмятину, похожую на отпечаток обуви, Чикуров.
Эксперт-криминалист сделал гипсовый слепок. Факт занесли в протокол.
Когда закончили осмотр, понятых отпустили.
— Выходит, убийство, — сокрушенно покачал головой Харитонов.
— Технику не обманешь, — сказал Хрусталев.
— Та-ак, — протянул Харитонов. — Интересно, как убийца проник в кабинет? Как ушел из дома? Ведь особняк был заперт на ключ… Наверное, Ростовцев хорошо знал стрелявшего, а? — посмотрел он на следователя.
— Скорее всего, — задумчиво произнес Чикуров.
У него самого была масса вопросов, которые ждали ответа.
Если это убийство, то зачем преступник оставил наган? Сбить с толку следствие, инсценировав самоубийство?.. Или был в таком состоянии, что, бросив оружие, поспешно бежал?.. А может, выстрел был произведен из другого оружия, а оставшееся на столе принадлежало самому Ростовцеву?.. Не исключено, что убийца стрелял в целях самообороны. Но главный вопрос — кто стрелял?
Он поделился этими мыслями с присутствовавшими, попросив Хрусталева принять меры к тому, чтобы нужные исследования были проведены в минимально короткий срок.
Эксперт-криминалист, взяв с собой постановление следователя и вещественные доказательства, уехал в лабораторию судебной экспертизы. Харитонов дал ему свою машину, отправившись домой на милицейском «газике».
Игорь Андреевич еще раз допросил Носика. Затем — жену убитого. Она находилась в состоянии отчаяния и ничего интересного для следствия сообщить не могла. Или не имела.
Соседи напротив, через дорогу, которых допросил Чикуров, сообщили, что видели последний раз генерального директора «Интеграла» позавчера, то есть 25 июля, когда он приехал домой поздно вечером.
Никто не видел, чтобы после этого кто-либо заходил к Ростовцеву или выходил со двора.
Носик тоже показал, что привез шефа домой 25 июля, без четверти одиннадцать. Одного. Аркадий Павлович не говорил, что ждет гостей…
Сегодня было 27-е…
Чикуров, уставший и голодный, вернулся в гостиницу с вечерней зарей. В вестибюле «Приюта» сидел Мелковский. Какой-то слинявший, с тревожно бегающими глазами. Он, видимо, ждал прихода следователя и тут же бросился к нему навстречу.
— Ради бога, Игорь Андреевич! — осевшим от волнения голосом проговорил журналист. — Что там произошло?.. Умоляю вас! Это не для прессы, честное слово! Смерть Аркадия Павловича — мое личное огромное горе! Невосполнимая утрата!
— К сожалению, Рэм Николаевич, ничего вам сообщить не могу, — сказал Чикуров. — Не знаю…
Мелковский тяжело вздохнул и пошел прочь, ссутуленный и словно ставший ниже ростом.
