— Это ужасно, все время бояться, зная, что ты не тот, за кого себя выдаешь, — скорбно сказал Олесь Максимович, заметив, что Авдеев кончил читать его признание.
— Однако же вы неплохо пользовались героическим прошлым двоюродного брата, — заметил Владимир Харитонович.
— Да как вам сказать, — покачал головой Боржанский. — Оно, это прошлое, отняло у меня столько лет жизни… Когда пришло письмо от Марии…
— Вы поэтому перебрались в Южноморск?
— Да. Не дай бог прикатила бы…
— Борода и усы тоже для камуфляжа?
— Тоже, — криво улыбнулся Боржанский. — Между прочим, опередил моду. Отрастил, когда еще никто не носил. Это теперь парни заводят для шика…
— А ведь все зря, Олесь Максимович.
— Да, глупо, — согласился Боржанский. — Все равно рано или поздно…
— Я о другом… Вас никто не подозревал в убийстве брата.
Владимир Харитонович дал ему ознакомиться с заключением о причине смерти Германа, в котором врач констатировал, что тот утонул.
Олесь Максимович прочел его и некоторое время сидел, обхватив голову руками и уставившись в одну точку.
— Если бы я знал! — простонал он. — Тридцать пять лет метался, мучился! Все было бы по- другому!..
— По-другому? — усмехнулся Авдеев. — Трудно поверить… Но я одного не могу понять, как вы, живя в постоянном страхе, решались на отчаянные уголовные авантюры?
— Разве жизнь под чужим именем преступление? — возразил Боржанский.
— Преступлений у вас предостаточно. Давайте начнем по порядку…
Но Боржанский наотрез отказался давать показания.
Через несколько дней Авдеев убедился, насколько Гранская была близка к разгадке личности Боржанского. Пришло заключение из Москвы: на исследованных экспертами фотографиях были два разных человека. Выводы экспертов основывались на том, что соотношение расстояний между глазами, ушными раковинами, а также другими частями лица строго индивидуально и с возрастом не меняется.
Авдеев принял к своему производству, присоединив к южноморскому, еще одно дело — об убийстве в лесозащитной полосе с последующим сожжением трупа.
Козолуп жив, значит, вставал вопрос: кто убитый? Владимир Харитонович вынес постановление об эксгумации. Останками, извлеченными из могилы, на которой еще лежали увядшие венки, перевитые траурными лентами с трогательными надписями в память погибшего Козолупа — зачинателя прогрессивного движения на фабрике, занялся судмедэксперт. Вскоре им было установлено, что останки принадлежат Григорию Марчуку: дантист, делавший при его жизни зубной протез, узнал свою работу. Владимир Харитонович ознакомил с заключением судмедэкспертизы Алексея Козолупа и предъявил ему помимо прочего обвинение в соучастии в убийстве Марчука.
Бывший шофер-экспедитор перепугался насмерть.
— Я стоял в стороне! Честное слово! И вообще ничего не видел! Это Федотов! — уверял он, чуть не плача.
— Кто такой Федотов? — спросил Авдеев.
— «Сотник» Анегина. Кличка — Чикомас…
В отличие от Боржанского Козолуп отвечал подробно на все вопросы.
Постепенно вырисовывалась картина убийства Марчука. Все началось с подсвечников, которые так озадачили в свое время Гранскую. Почему и как погиб Зубцов, Инга Казимировна в основном разобралась. Незадолго до гибели радиомастер получил свою долю не в деньгах, а в золоте. Из благородного металла была отлита часть уже известных подсвечников. Для отвода глаз этикетка гласила, что цена каждого 39 рублей.
Марчук польстился на золото убитого Зубцова, полагая, что Боржанский не узнает об этом. На самом деле он подписал себе смертный приговор.
Осуществил убийство, по словам Козолупа, Федотов.
Козолуп подогнал машину с левым товаром к условленному месту в лесозащитной полосе. Там его уже поджидали Федотов и Марчук. На автомобиле. Марчук якобы должен был забрать джинсы и майки. Распили бутылку водки. Марчуку подсыпали снотворного. Прежде чем он заснул, Федотов заставил его написать жене, чтобы та выдала двадцать тысяч рублей. А отдать подсвечники Зубцова отказался. Когда он свалился, Федотов нанес ему несколько ударов заводной ручкой. Затем, опять же по словам шофера-экспедитора, переодел его в одежду Козолупа, затащил в кузов фабричного грузовика, облил бензином и поджег.
— Чья была идея совершить подмену?
— Боржанского, чья же еще! — ответил Козолуп.
— Стереотип, — произнес Владимир Харитонович, имея в виду, что Боржанский в свое время «похоронил» себя вместо брата. — А для чего надо было вас прятать?
— Ну, когда на фабрике появился ваш человек… ну, из милиции. Эта журналистка Баринова…
— Никакой она не наш человек и в милиции никогда не работала, заметил Авдеев.
— Как?! — изумился Козолуп.
— Так. Она действительно корреспондент телевидения, и только.
— А мы-то думали… Надо же! Выходит, Боржанский ошибся! Он ведь больше всего опасался, что вскроется с Измайловым…
— Эта история в поезде? — спросил Авдеев, с трудом скрывая волнение. — И на квартире Марины Белоус?
— Да, — кивнул Козолуп.
«Ну вот, значит, моя догадка была правильной», — подумал Владимир Харитонович.
— Расскажите об этом подробнее…
Козолуп выложил все.
Как и предполагал помощник облпрокурора, Марина и Козолуп оказались в одном купе с Захаром Петровичем не случайно.
Когда преступники убедились, что Измайлов не разрешит Глаголеву прекратить дело Зубцова, было решено каким-либо способом вывести зорянского прокурора из игры. Муж Марины, Федор Белоус, был знаком по колонии с Анегиным. Одно время его использовали для перевозки подпольного товара, когда Белоус работал на такси. Как-то он проговорился Анегину, что его падчерица — дочь прокурора. За это и ухватились. Созрел план скомпрометировать Измайлова. Надеялись на то, что его снимут после того, как застанут с чужой женой.
Сначала Марина Антоновна категорически отказалась участвовать в этом деле. Но положение было хуже некуда: обнаружилась крупная недостача в общежитии. Ей так и заявили: или она соглашается — и ее избавляют от всех неприятностей, или — тюрьма. Марина Антоновна выбрала первое.
Преступникам повезло. Когда Измайлов послал своего шофера Мая Соколова на вокзал за билетом, его подвез на своей машине Марчук. Узнав номер вагона и места, Марчук купил еще три билета в то же купе…
— Кто был третий помимо вас и Марины Антоновны? — спросил Авдеев.
— Чикомас, — ответил Козолуп и поправился: — Федотов.
— Который выдал себя за инженера Рожнова? — уточнил Владимир Харитонович.
— Да, — подтвердил бывший шофер-экспедитор. — У каждого была своя роль.
— А что же произошло на квартире Белоус?
— Прокурору в шампанское подсыпали снотворного, — опустил глаза Козолуп. — Он заснул. А утром, как было условлено, пришел Федор, муж Марины… Я незаметно смотался, а Марина легла в постель, на которой ночью спал я…
— Это же подло! — воскликнул, не удержавшись, Владимир Харитонович.
Козолуп весь как-то сжался и ничего не ответил. Его взгляд застыл на свисавшем с плеч женском
