— А может, наркотики? — высказал предположение Кичатов. — Вспомните, сколько гашиша нашли в машине Привалова и у него дома в Барнауле?
— Подпольная торговля дурманом, — Чикуров задумчиво посмотрел в окно.
— Не исключено.
— Возможно, кто-то делал деньги, а кто-то покупал для себя, — продолжил свою мысль подполковник.
— Наркотики, наркотики, — повторил Игорь Андреевич, находясь, видимо, во власти какой-то идеи. — А что, Дмитрий Александрович, это бы много объяснило… Для чего тому же Великанову нужно было брать в Южноморск столько денег? Да и Варламову иметь в номере? Потом, есть одно существенное обстоятельство: все эти люди собрались тайно и вдалеке от человеческого жилья!
— Что ж, пусть Латынис поработает в этом направлении, — сказал Кичатов.
Чикуров не успел ответить, зазвонил телефон. Он взял трубку.
— Слушаю… А, это вы, Ян Арнольдович? Легки на помине, — сказал Игорь Андреевич, а затем на протяжении всего разговора лишь бросал односложно: «Да», «ясно», «хорошо».
Закончив говорить с майором, руководитель группы поднялся, подошёл к карте Южноморска и окрестностей.
— Вот, — ткнул он пальцем в карту и пояснил подошедшему коллеге: — Здесь подобрали в море «глухонемого». В двенадцати километрах от берега.
— Байчунак, — прочитал подполковник.
— Да, небольшой рыбацкий посёлок, — сказал Чикуров. — От Южноморска — километров сорок. Возле него рыбаки спасли нашего беглеца. Он лежал без сознания на баллоне… Ничего нового, помимо того, что вы узнали в больнице, Латынису раздобыть не удалось.
— Смотрите, где Байчунак, а где Чернушка, — сказал Кичатов.
— А когда подобрали «глухонемого»? Аж двадцать пятого октября! — поднял вверх палец Игорь Андреевич. — Если он попал в море в ночь смерча, то болтался на воде около четырех суток. Могло и подальше отнести!
Снова зазвонил телефон. На этот раз трубку снял Кичатов — был ближе к телефону. Говорил он недолго и, закончив, сообщил Чикурову:
— Блинцов прилетел. В Москве его вопрос рассматривали на коллегии министерства.
— Кто это вас снабдил информацией? — полюбопытствовал Игорь Андреевич.
— Тёр-Осипов, из ОБХСС, — ответил подполковник.
— А, Самвел Оганесович… Какие ещё у него новости?
— В тресте началась комплексная ревизия, — сказал Кичатов. — Ну что ж, может, и нам пора? Вопросиков-то назрело много…
— Нет, Дмитрий Александрович, — возразил Чикуров. — Рано. Да и ревизия, наверное, что-нибудь даст. Впрочем, нам не следует ждать подачек от какого-нибудь дяди, самим тоже нужно поработать.
— Значит, снова Латынис?..
— Что поделаешь! — вздохнул Игорь Андреевич. — Придётся ему пока тянуть здесь за двоих — за себя и за Жура.
«Глухонемой» как сквозь землю провалился. Разыскать его не удалось. Хотя была поднята вся южноморская милиция. Вероятно, он улизнул из города до того, как начали его разыскивать, а может быть, притаился до поры до времени где-нибудь в Южноморске и носа не кажет.
Великанов, чьё состояние так и не улучшалось, не мог пролить свет на эту странную историю.
Сумочку беглеца исследовали в научно-техническом отделе, и вот что выяснилось. Первое: на украшениях, а также на зубных коронках имелись частицы почвы, идентичные тем, что были обнаружены на перстне из «дипломата». Второе: все предметы представляли из себя совершенно случайный набор. Наряду с дорогим медальоном с крупным бриллиантом в сумке было, например, дешёвенькое серебряное колечко, правда позолоченное. На вопрос следователя, каково происхождение изделий, где они изготовлены, эксперты ответили, что на существующих ювелирных предприятиях страны такие не изготавливаются. Третье: серьги с камнями-геммами, без сомнения, были из одного гарнитура с перстнем. Об этом говорит совершенно одинаковый состав сплава, а также совпадающие в мельчайших деталях узоры на металлических частях всех трех предметов и рисунки на изумрудах. Определить их стоимость оказалось невозможным: весьма вероятно, что эти украшения представляли из себя музейную ценность.
— Показали бы специалистам, — сказал Чикуров подполковнику.
— Увы, Игорь Андреевич, здесь нет столь компетентных. Придётся везти серёжки и перстень в Москву.
— Ну а остальные предметы?
— Эксперты оценили в общей сложности в тридцать шесть с половиной тысяч, — ответил Кичатов.
— Немало, хотя и не рекорд, — усмехнулся Чикуров.
— В каком смысле? — не понял Кичатов.
— Перед отъездом я был у приятеля в Прокуратуре Союза, — объяснил Чикуров. — Тоже, как и мы с вами, — важняк… Показывал мне фотографии конфискованных ценностей у взяточников и расхитителей. Вы даже не можете себе представить, какие богатства они прятали по подвалам, чердакам, зарывали в землю! Между прочим, мой приятель, о ком я говорю, вот уже несколько лет работает в бригаде, которая раскручивает неблаговидные дела в Узбекистане. За это время они изъяли у преступников и вернули государству ценностей и денег на двадцать восемь миллионов рублей!
— Ничего себе! — присвистнул Кичатов. — Действительно рекорд!
— Но вернёмся к нашему «глухонемому», — сказал Игорь Андреевич. — Откуда у него это добро? Кто он? Вор? Взяточник? Расхититель?
— Кто бы ни был, меня смущают зубные коронки! — воскликнул подполковник. — Ведь кто-то их носил! А снять мог только дантист!
— Ограбили зубного врача? — вопросительно посмотрел на коллегу Чикуров.
— В Южноморске дантистов не грабили, — сказал Кичатов. — Это установлено. Но я вот о чем подумал: может быть, коронки куплены у зубного врача просто как золото? Ювелиры говорят: золотой лом…
— Есть подозрение, у кого купили?
— Как вам сказать… — несколько замялся подполковник. — Понимаете, имеется один факт, касается Блинцова.
— Блинцова? — насторожился Чикуров.
— Да, — кивнул Кичатов. — Управляющий стройтрестом оберегает своё здоровье как зеницу ока. Массаж, сауна, бег трусцой. И вот недели три назад Блинцов, совершая каждодневный бег, споткнулся о камень. Растянулся на земле. Все бы ничего, да зуб поломал. Ну и пошёл к дантисту. Тот вставил ему фарфоровый…
— Откуда такие сведения, Дмитрий Александрович?
— От Саблина, начальника уголовного розыска, — ответил Кичатов.
О том, что Саблин мучается зубами и смерть как боится дантистов, были наслышаны не только все работники управления, но даже приезжие следователи.
— Как же он решился пойти к врачу? — улыбнулся Чикуров.
— Допекло, видать. И, представляете, встретил там Блинцова. Выяснилось, что дантист большой приятель управляющего стройтрестом. Ну, Латынис, по моей просьбе, проверяет, не приторговывает ли тот врач золотишком.
— Это вы хорошо сделали, — одобрил Игорь Андреевич. — Но, как я понимаю, сломанный зуб и бег трусцой не самое главное, что интересует нас в Блинцове.
— Это так, частности, — улыбнулся подполковник. — Валентин Эдуардович
— личность непростая. И, как верно вы заметили, многогранная. Большинство людей знают его по парадному, так сказать, фасаду: имеет орден, две медали, полученные за трудовые достижения руководимого им треста.
— Это я знаю.
— Образцовый семьянин, — продолжал Кичатов. — Заботливый отец. Дочь учится в Ленинградском университете, сын закончил Академию внешней торговли и сам уже имеет семью. Если же говорить о
