(в 1907 г.), вменялось в вину, что она… прятала «сбежавшего» фюрера [105] . В 1951 году Хойзерман судили — ей предъявили обвинение в том, что, помогая лечить гитлеровские зубы, она способствовала продлению войны. Приговор: 10 лет лагерей, где она проработала до 1955 года. Затем пришло освобождение.
Гюнше и Линге пробыли в СССР так же долго, причем в двух качествах — сначала как «писатели», затем как военные преступники. Совершенно чуждым им писательским ремеслом Гюнше и Линге пришлось заняться по распоряжению НКВД. Когда оба вернулись в 1946 году из Берлина, руководство ГУПВИ приказало начальнику Бутырской тюрьмы поместить их вместе в одну камеру и создать благоприятные условия для «занятия письменной работой». На их питание выделялось 900 рублей в месяц (тогда это были очень большие деньги). Их переодели из тюремной одежды в нормальную, сшив по три комплекта гражданской одежды. Затем Гюнше и Линге были переведены на «объект № 5» МВД (дача близ Москвы). Почему вдруг такие благодеяния? Оказывается, решили создать литературный труд о… Гитлере. Два офицера ГУПВИ — подполковник Федор Парпаров и майор Игорь Савельев, блестяще владевшие немецким языком и неоднократно допрашивавшие Гюнше и Линге, были выделены для обработки воспоминаний. Я не исключаю, что сама идея исходила от этих двух офицеров, которые понимали, каким объемом ценных знаний о Гитлере обладают их подопечные.
Работа шла долго. Парпаров и Савельев излагали на бумаге по-русски то, что им рассказывали вперемежку оба арестанта, видимо, рассчитывавшие, что их готовность сотрудничать в этом деле приблизит день возвращения на родину. «Мы решили написать правду о Гитлере… Мы хотели бы, чтобы наши сообщения содействовали тому объективному освещению событий, которые являются предпосылкой обновления Германии» — так говорилось в предисловии, явно продиктованном советскими офицерами. Книга была готова в 1949 году, отпечатана на машинке и переплетена в толстый том, который находился в распоряжении руководства КГБ [106] . Книга хранилась и в архиве КГБ, руководители которого разрешали кое-кому читать воспоминания двух столь близких к Гитлеру людей. В частности, когда выдающийся советский режиссер Михаил Ромм приступил к работе над фильмом «Обыкновенный фашизм» и попросил в КГБ материалы, ему дали книгу Парпарова — Савельева — Гюнше — Линге, и автор этих строк, консультировавший Михаила Ромма, не преминул сделать копию наиболее интересных разделов. В любом случае рукопись (сначала она называлась «Воздушные замки», но Берия изменил название на «О Гитлере») не должна оставаться на архивных полках, что и заставило меня в качестве приложения предложить читателю несколько фрагментов из нее.
Что касается судьбы Гюнше и Линге, то «воздушный замок» их собственных иллюзий оказался разрушенным. Их вовсе не освободили после окончания работы, на что они рассчитывали, а… отдали под суд как военных преступников. В 50-е годы это была «нормальная процедура» ГУПВИ, которая состояла в переводе подлежащих возвращению на родину военнопленных в разряд военных преступников. Оба получили по 25 лет тюрьмы, откуда их освободили лишь в 1955 году. По возвращении на родину Линге написал мемуары. Он скончался в 1989 году. Гюнше в 1994 году еще жил, по ограничивался беседами с историками и журналистами. Умерли вернувшиеся в 1955 году Баур, Раттенхубер и другие.
Долгая привычка идеологической тренировки, которая выработалась у автора, приказывает завершить повествование выводами. В былые времена это было ритуалом: во-первых, следовало привести несколько цитат из Маркса или Ленина, затем из речей нынешнего руководителя — Сталина, Хрущева, Брежнева, Черненко, Андропова, Горбачева и, наконец, сделать собственные выводы, подтверждающие вышеприведенные мысли партийного лидера. Лишь в книгах, написанных для Запада, разрешалось этот ритуал не соблюдать. Но рука сама собой тянулась написать пару-другую выводов.
Сейчас это добровольное заклятие снято, чем и хочу воспользоваться. Книга должна говорить сама за себя, что не обязательно означает, что она должна говорить за автора. Именно поэтому я счел долгом опубликовать в книге ряд документов, доселе неизвестных или малоизвестных. Долг историка в этом и состоит. А выводы сделает читатель.
Приложение. О Гитлере
Ремилитаризация Рейнской области
Ремилитаризация Рейнской области началась рано утром в воскресенье, 7 марта 1936 года. Генеральный штаб представил Гитлеру обзоры о реагировании иностранных военных атташе в Берлине на это событие. Материалом для обзоров служили официальные беседы между ними и начальником отдела атташе германского генерального штаба Рабе фон Папенгеймом.
Из обзоров бесед, которые состоялись 7 марта, явствовало: французский военный атташе генерал Ренондо, который, как и его посол Франсуа-Понсэ, являлся сторонником компромиссов с нацистской Германией, был чрезвычайно смущен предпринятым немцами шагом. Беседа Ренондо с Папенгеймом приняла почти драматический характер.
На вопрос Папенгейма, что он думает о создавшемся положении, Ренондо ответил, что в этой чрезвычайно напряженной обстановке мнение таких лиц, как послы и военные атташе, не имеет значения и что теперь должны заговорить правительства.
На другой вопрос Папенгейма, как, по его мнению, может реагировать на создавшуюся обстановку французское правительство или же как поступил бы он лично на месте главы французского правительства, Ренондо поднялся с места и с чисто французским пафосом заявил:
— Я, дорогой друг, объявил бы вам войну!
Английский военный атташе полковник Хотблек начал беседу с Папенгеймом шуткой. Он сказал, что благодарен германскому правительству за то, что оно своими мероприятиями на Рейне доставило ему «приятное воскресенье».
Хотблек реагировал на события гораздо спокойнее, чем его французский коллега. Особенно примечательно было заявление Хотблека о том, что теперь необходимо приложить все усилия к тому, чтобы предупредить слишком поспешные неразумные действия, которые невозможно будет исправить. Из этого заявления можно было заключить, что в английском посольстве предусматривают возможность вмешательства Англии в качестве посредника.
Американский военный атташе майор Трумэн и его помощник майор Крокетт, которые всегда проявляли особое понимание внутренней, внешней и особенно, военной политики гитлеровской Германии, выразили свое полное сочувствие предпринятому в Рейнской области шагу и поздравили Папенгейма.
Наряду с этим они высказали свои опасения по поводу всевозможных контрмер со стороны других держав.
По их мнению, заинтересованные в Локарнском договоре государства хотя бы только из принципа, не говоря уже о военно-политической стороне вопроса, не смогут просто примириться с односторонним нарушением Германией принятых на себя обязательств. Трумэн так же, как и английский атташе Хотблек, говорил о необходимости вмешательства какой-либо стороны в качестве посредника для разряжения атмосферы.
У Папенгейма сложилось вполне определенное впечатление, что в вопросе о посредничестве Трумэн отражает мнение американского посла в Берлине Додда. Из слов Трумэна можно было заключить, что ремилитаризация Рейнской области мало задевала американского посла. Американский посол был потрясен
