– Здравия желаю, Юрий Викторович! Хочу повидаться с вами, чтобы обсудить один вопрос. Боюсь, что стряслось не у нас, а у вас.
– Хорошо, сейчас буду.
Отпустив подчиненных, Голиков решил подготовиться к докладу у прокурора. Вскоре раздался стук в дверь и в кабинет, отдуваясь, вошел тучный Григорьев. Поздоровавшись, он сел напротив Голикова и серьезно спросил:
– Яковлевич, я знаю, ты человек занятой и по пустякам не побеспокоишь, так что давай без обиняков. Что там у меня произошло?
– Я буду краток, Юрий Викторович, тем более – времени в обрез. Через сорок минут нужно быть у прокурора города.
– Из-за меня? – встревожился Григорьев, пытаясь ослабить тугой ворот рубашки.
– Вообще-то нет, но сейчас мы должны вместе выяснить одну деталь.
Голиков протянул Григорьеву паспорт Моисеева. Тот не спеша просмотрел его и недоуменно спросил:
– Ну и что? Паспорт подлинный, выдан в нашем паспортном столе и подпись моя. Подделки тут нет.
– На каком основании он выдан и кто непосредственно его выдавал?
– Ну, это не проблема. В понедельник я лично проверю и перезвоню тебе. А что, собственно, произошло? Ты можешь объяснить толком, в конце концов?
– Хорошо. Вы знаете, кому принадлежал этот паспорт? – спросил Голиков, переходя на официальный тон.
– Если не ошибаюсь, это паспорт убитого водителя такси. Только я никак не возьму в толк, при чем здесь наш паспортный стол?
– Дело в том, что во всей этой истории имеется одно маленькое «но». Моисеев появился в Верхнеозерске после того, как отбыл срок. Между тем, в паспорте отсутствует отметка, что он выдан по справке. Поэтому вы сейчас вернитесь к себе и постарайтесь выяснить, кто и на каком основании выдал Моисееву паспорт.
– Да, это действительно странно, – Григорьев, на глазах изменившись в лице, еще раз внимательно просмотрел паспорт. – Могу я взять его с собой? Это ускорит решение вопроса.
– Возьмите, но для порядка оформим передачу. Сейчас я еду к прокурору, как только что-нибудь узнаете, моментально звоните прямо туда, – ответил Голиков.
Глава пятая
Возле входа в кафе на скамейке расположилась группа ребят. Знакомых среди них не было. Серов, стараясь сохранять спокойствие, вошел внутрь и осмотрелся. Посетителей в зале, несмотря на субботний день, было немного. На эстраде рослый длинноволосый парень деловито проверял аппаратуру. Состав ансамбля полностью сменился.
Дима смутно чувствовал, что теперь все изменилось и никого найти не удастся, но злость не давала ему остановиться и прекратить поиски. Кто-то ведь должен зайти сюда, хотя бы случайно, мимоходом. Связь с Тюкульминым после тюрьмы была потеряна автоматически, что касается Севы, то он сменил место работы.
Размышления были прерваны резким дружеским ударом по плечу, вслед за чем последовал громкий возглас:
– Привет, кореш! Не узнаешь?
Дмитрий обернулся и попал в объятия Жоры, веселого и одетого с иголочки. От радости перехватило дыхание.
– Вот так встреча! А ты, небось, думал я еще там торчу? Нет, брат, свое мы уже отсидели. Чего молчишь? Сторониться старых знакомых стал? Быстро ты сменил облицовку, быстро. – По тону Жоры нельзя было понять, всерьез он говорит или шутит.
– Да ты что, Жора, здравствуй! – смущенно произнес Дима, во все глаза глядя на приятеля. – Просто никак не ожидал тебя здесь увидеть.
– А почему такой озабоченный? Какие-нибудь неприятности?
– По мелочам, Жора, в основном по мелочам.
– Бери пример с меня, чудак, – сказал Жора, увлекая под локоть Диму к свободному столику в углу, – я сейчас на «химии», и то на седьмом небе от счастья, что так отделался. Свобода, брат, великая вещь, и особенно остро это начинаешь понимать там.
Серов чуть прикрыл глаза. Ему вдруг вспомнилось, как они отмечали в камере Новый год: тайком зажигали скрученную в фитиль паклю из обрывков полотенца, плавили сахар в алюминиевой кружке, заливали водой, размешивали и пили по очереди, по маленькому глотку, прямо-таки замирая от наслаждения. Потом наступало состояние легкой эйфории, сердце начинало учащенно биться, и, казалось, стены становятся шире, раздвигаются куда-то в стороны.
– Ты извини, – продолжал болтать без умолку Жора, усиленно жестикулируя, – но в карманах у меня сегодня как назло не густо и угостить тебя не смогу.
– О чем речь! Это я должен тебя угощать, – подхватился Серов.
Через несколько минут официантка принесла бутылку красного вина, салат и бутерброды.
– Конечно, это не черепаший суп с трюфелями и не жюльен под грибным соусом, но, с другой стороны, и не тюремный рассольник, – Жора лукаво подмигнул, ловко откупоривая бутылку.
«Рассольник, – подумал Серов, – в миску обязательно клали картошку, две-три крупные картофелины.
