— Это ведь не имеет никакого отношения к некоему обряду, о котором мы беседовали в саду, не так ли?
— Да! Да! Вы меня понимаете! — Лицо сэра Фрэнсиса просияло.
— Думаю, да, милорд. Доверьтесь мне, вы можете полагаться на мою сдержанность, — заявил Льюис, потирая нос.
— О, хорошо. Хотя, вы знаете… — Сэр Фрэнсис наклонился к нему и заговорил так тихо, что, не будь Льюис киборгом, он не разобрал бы ни словечка. — Вряд ли получится так… гм… весело, как службы в аббатстве. Возможно, сначала мы устроим небольшой обед, просто чтобы разогреться, но затем все станет достаточно серьезно. Надеюсь, вы не будете разочарованы.
— Уверен, что не буду, — ответил Льюис.
Когда сэр Фрэнсис удалился — несколько раз подмигнув, пихнув Льюиса в бок и сипло объявив, что следует хранить строжайшую тайну, — Льюис вскочил и станцевал чечетку.
На следующей неделе в поместье царила суета, которая стороннего наблюдателя не навела бы на мысль о чем-то необычном, однако обитатели дома понимали, что готовится нечто значительное. Сэр Фрэнсис отправил свою нынешнюю любовницу с детьми и няньками в Бат, обменявшись с ними на прощание множеством телячьих нежностей. В одну из ночей прибыли и гости — сводный брат сэра Фрэнсиса Джон и пожилой джентльмен, оказавшийся руководителем кафедры гражданского права.
Льюис, мирно склеивая древний эротико-акробатический этюд, между делом сканировал дом и по крупицам собирал сведения. Он выяснил, что швее задали много срочной работы, поскольку чей-то костюм не надевали три года и теперь он не налезал. С близлежащей фермы доставили поросенка, который набедокурил в огороде, о чем сокрушалась кухарка; затем сэр Фрэнсис спустился в кухню и заколол поросенка, довольно-таки неумело, судя по визгу бедного животного и по жалобам прачки, которой пришлось выводить пятна крови с хозяйской одежды. Садовника услали за чем-то с тачкой и лопатой, и он весь день отсутствовал, а по возвращении ворчал; лакей и дворецкий погрузили стол и несколько стульев на телегу и куда-то отвезли.
Льюис накладывал пергаменфикс на рукопись, претендующую на раскрытие тайн весталок, и вдруг заслышал звуки рожка, которые возвещали о прибытии экипажа. Льюис просканировал окрестности — да, по аллее ехала коляска с пятью… нет, с шестью смертными.
Он отложил кисточку и закрыл глаза, чтобы лучше сосредоточиться.
Перезвон металлических ободов по щебенке — ужасно, зубодробительно четкий. Гулкий грохот копыт, замедлившийся до раздельного «цок-цок-цок», словно последние капли ливня, и контрапунктом — шарканье ног по мраморному полу внизу.
Бабах! Похоже, сэр Фрэнсис не умел обращаться с дверью и мог лишь распахивать ее настежь.
— Дамы! Дамы, мои чаровницы, мои красавицы, добро пожаловать, добро пожаловать все и каждая! Милая миссис Дигби, как давно мы не встречались! Как вы поживаете? Клянусь Венерой и ее сынишкой, дорогая, вы прямо цветете!
— Ха, милорд, благослови вас Бог, ну и мастер же вы льстить!
— Ну что вы, душенька. Сьюки! Красотка Бесс! Вот моя рука, дамы, соблаговолите сойти, подберите подол… И снова добро пожаловать… Ах, Джоан, и ты тоже приехала! Мы так по тебе скучали. Дай поцелую, любовь моя… А это кто? Новый розанчик в букете?
— Это наша юная мисс. Она с нами недавно. Мы решили, что она подойдет для… — Дама перешла на шепот, но Льюис разобрал слова: — Сами знаете для кого.
— Ага! — Сэр Фрэнсис тоже заговорил тише. — Позволь поцеловать тебя, прелестное дитя, без всякой задней мысли. Добро пожаловать! А где же мистер Уайтхед?
— Сейчас возьму шляпу и…
— Два слова на ушко, милорд. Он не в себе, в обморок падал, перепугал нас до смерти. Сьюки дала ему джину и привела в чувство, но он белехонек, будто…
— Знаю, душенька, знаю, но… А, вот вы где, Пол! Ну вы и негодяй — позволили себе лишиться чувств в карете, полной красавиц! Что? Право, вы словно лосось на нересте. Не можете дождаться ночи, да?
— Дайте-ка, голубчик, я вас под локоток…
— Глупости. Я превосходно себя чувствую…
— Бесс, бери его под другой локоток… Пойдем в кроватку, полежим немножко перед обедом, да, мой сладкий?
— Наверное, так лучше…
— Да, дадим этому необузданному жеребцу передохнуть перед следующим забегом. Джон! Попросите миссис Фиттон приготовить укрепляющий настой.
— Сию минуту, милорд.
Голоса зазвучали ближе — компания вошла в дом, — но приглушеннее и неразборчивее. Льюис отодвинул стул от стола и повертел головой, пока не нашел положение, в котором опять все слышал.
Сэр Фрэнсис снова шептал:
— Бедняга очень плох. Следовало сделать все раньше.
— Две недели назад, когда наезжал в Лондон, выглядел он получше. Вон благоверный моей сестры, он точно так же — на Рождество был здоровехонек, а в Богоявление уже и схоронили. Ну, станем уповать на лучшее, как говаривала моя матушка, милорд. Как вам девица?
— Под вуалью не видно, но вроде бы хорошенькая. Она изучила все… э-э-э?
— Да, милорд, и не сомневайтесь. Мальчик-то у вас есть?
— И превосходный! Скоро сами увидите.
— А, хорошо, а то ведь тот молодой джентльмен мне совсем не глянулся…
Льюис чихнул и сбился, к тому же со стола улетел кусочек весталок. «Тьфу, пропасть», — пробормотал библиотекарь. Он встал на четвереньки, чтобы вытащить обрывок, в очередной раз задумавшись, что же приключилось с его предшественником.
Однако всяческое беспокойство быстро улетучилось, сменившись надеждой и предвкушением праздника. За обедом будут лишь старики и прелестные сговорчивые дамы! Неужели его невезению конец — хотя бы на один-единственный вечер?
Он отреставрировал весталок и занялся приклеиванием корешка к экземпляру «Нового описания Мерриленда, или Земли Радости»,15 когда в библиотеку вошел дворецкий сэра Фрэнсиса с перекинутым через руку плащом.
— Прошу прощения, сэр, но милорд просит вас выйти в сад. Вы должны надеть вот это. — Он развернул плащ, у которого оказался просторный капюшон.
— А, костюмированный бал, не так ли? — Льюис взял плащ и набросил его на плечи.
Капюшон тут же упал ему на глаза. Джон без тени улыбки поправил его.
— Если можно так выразиться, сэр. Вы могли бы выйти через восточную дверь.
— Бегу-бегу! Я сейчас, — отозвался Льюис и, сгорая от нетерпения, кинулся вниз.
В саду он увидел группу людей в таких же плащах, ближайший из которых его поприветствовал, — по голосу оказалось, что это сэр Фрэнсис:
— Это вы, юный Оуэнс? Мы тут как раз дожидаемся дам, благослови их Бог. А, вот и они!
И правда — из-за угла дома выходила процессия. Льюис увидел пять фигур в плащах, первая из них несла в высоко поднятой руке факел. Джентльмены низко поклонились. Льюис последовал их примеру.
— Богиня, — произнес сэр Фрэнсис. — Мы, смертные, с почтением приветствуем тебя, долгожданную. Молю, яви нам свою милость!
— Ты получишь мою милость, смертный, — ответствовала дама с пылающим факелом. — Приди ко мне в святилище, и я это, как его, приобщу тебя к моим таинствам.
— Улюлю! — еле слышно выдохнул профессор-юрист.
Он весело толкнул Льюиса под ребра. Локоть у него оказался довольно острый, и Льюису было больно. Однако все неприятности забылись, когда к нему приблизилась невысокая фигурка в плаще и взяла его за руку.
В пару каждому джентльмену досталась дама. Сэр Фрэнсис взял под руку факелоносицу и повел их в
