Запретное пламя

человек – враг. Он взял скот, который не принадлежал ему. Он похитил Кэтлин. Он заслуживает долгой и мучительной смерти.

Вид Рэйфа стал угрожающим, он почувство­вал жажду крови. Рэйф представил себе те пытки, которым подверг бы Абнера, прежде, чем дать ему умереть. Столько разных пыток, и одна ужаснее другой.

Но Уайли нужен ему живым, и эта мысль наполнила его чувством разочарования.

Страшно закричав, он ударил кулаком по лицу Уайли и испытал удовлетворение, когда под его кулаком сломался нос Уайли и кровь густой теплой струей хлынула ему на руки.

Внезапная вспышка ярости разрядила на­пряжение. Глупо было тратить время и силы на такого выродка, как Абнер Уайли, но он нужен для спасения Кэтлин.

ГЛАВА 25

Суд над Кэтлин занял всего несколько ми­нут.

Защита сформулировала ее случай просто: она была похищена Абнером Уайли и Мануэ­лем Рамосом и убила Рамоса, пытаясь защи­тить свою честь, а может, и жизнь. Двенадца­ти присяжным, добропорядочным горожанам, не потребовалось много времени на признание ее невиновности.

Абнера Уайли обвинили в краже и клейме­нии чужого скота, и он, в конце концов, при­знался. Доказательств того, что он убил ковбо­ев «Сэкл Си», не было; Уайли настаивал, что эти убийства совершались другими, без его ве­дома и согласия. Были подписаны ордера на арест его сообщников, а Уайли приговорили к десяти годам за кражу скота.

Мало, думал Рэйф, слишком мало, но пока и этого достаточно.

Он сидел на кровати, ждал, пока Кэтлин оденется. Они провели две ночи в гостинице, и сейчас стремились поскорей попасть домой.

Дом. Как замечательно звучало это слово. Наблюдая за Кэтлин, Рэйф почувствовал, что его сердце тает. Она была его домом, его жизнью, смыслом его существования.

– Ну, – сказала Кэтлин, осматривая себя, – думаю, я готова.

– До того, как мы уйдем, я хочу сделать тебе сюрприз, – сказал Рэйф.

– Какой?

– Вот, – Рэйф подал ей седельные сумки, – загляни внутрь.

Заинтригованная, Кэтлин открыла потре­панную кожаную сумку.

– Рэйф, – прошептала она, – где ты их взял?

– Это твое, Кэти. Выручка от продажи скота. Кэтлин нахмурилась.

– Это Абнер дал тебе их?

– Ну, это как сказать… Здесь шесть тысяч долларов, Кэтлин. Больше чем достаточно, что­бы вернуть заем банку.

У него было почти семь тысяч долларов, если бы в последнюю минуту он не раздумал брать деньги Мальдонадо.

Крадущийся Волк взял бы деньги белого человека без всяких сомнений, но сейчас Рэйф был цивилизованным человеком, а цивилизо­ванные люди не воруют у мертвых.

– О, Рэйф, – Кэтлин уронила сумку на пол и упала в его объятия. Все часы, проведенные в ужасной камере, чувство агонии, которое она испытала, не зная, куда пошел Рэйф и вернет­ся ли вообще, жгучее чувство страха, что ее признают виновной в убийстве, – все можно было перенести ради этой минуты. Рэйф был тут, рядом с ней, и она знала, что какие бы препятствия ни возникли в будущем, они пре­одолеют их, пока они вместе.

Она подставила ему лицо для поцелуя, и он дотронулся губами до ее губ. Вдруг она почув­ствовала первый робкий толчок жизни, кото­рая росла в ней.

– Что это? – спросил Рэйф.

– Твой сын сообщает о себе, – ответила Кэт­лин, с удивлением в голосе.

Рэйф перевел взгляд на ее живот.

– Тебе не было больно?

– Нет. Это новая жизнь, Рэйф, – прошепта­ла она. – Мы создали новую жизнь.

– И это не последняя жизнь, которую мы создадим, – пообещал Рэйф. Потом он поцело­вал ее, нежно поглаживая по голове одной ру­кой, а другой чувствуя робкие толчки малень­кого человечка, не ведающего о радости в глазах отца и о слезах счастья, текущих по щекам матери.

Через день после возвращения в «Сэкл Си» они вернули банку заем. Кэтлин хотелось пры­гать от радости, когда мистер Уалден передал Рэйфу все бумаги.

– Полностью выплачено, – счастливо вос­кликнула она. – О, Рэйф, давай отметим это!

– Конечно, Кэти, все что хочешь.

– Хочу новую шляпу, – решила она, когда они вышли из банка и пошли по тротуару, – и вечер со свечами. И что-нибудь для Поли и для других, и… А что ты хочешь, Рэйф?

– Поцелуй, – ответил он, притягивая ее к себе.

– Рэйф, только не здесь, – запротестовала она, стесняясь людей на улице.

– Поцелуй, – настаивал Рэйф. – И немед­ленно!

– Это все, чего ты хочешь? – поддразнила она его. – Только один поцелуй?

– Для начала, – ответил Рэйф, хитро ухмы­ляясь. – А об остальном я подумаю по дороге, – его темные глаза улыбнулись ей. – И исполне­ние моих планов может занять годы.

ЭПИЛОГ

Кэтлин вздохнула, опустившись в кресло на крыльце. Она будет счастлива, когда, наконец, родится ребенок, подумала она устало. Иногда ей казалось, что она беременна уже целую веч­ность.

Она почувствовала, что покрылась испари­ной от усталости. Рэйф с младшим сыном на плече огромными шагами приближался к ней. Двойняшки, Тони и Люк, шли рядом с отцом, а Бренден вел сзади недавно родившегося от Черного Ветра жеребенка.

– Так как ты не можешь сама прийти в конюшню, мы решили привести жеребенка к тебе, – сказал Рэйф, улыбаясь. – Что ты ска­жешь о нем?

– Он красавец, – ответила Кэтлин, – и бу­дет таким же гнедым с рыжеватым оттенком, как его отец.

Кивнув, Рэйф поднял Джимми с плеча и передал шаловливого двухлетнего малыша ма­тери, затем сел на ступеньку крыльца у ног жены.

Кэтлин обвела ранчо взглядом. Ранчо про­цветало. Были пристроены две спальни, рас­ширена конюшня, и они наняли больше рабочих. Коровы паслись на холмах, а лошади за домом. Кэтлин с любовью посмотрела на своих четырех сыновей, каждый из них – вылитый отец, и про себя благодарно помолилась за жизнь, полную счастья.

– Отец гордился бы им, – сказала она, поса­див сына на колени, – очень гордился бы. – Она взглянула на загон рядом с конюшней, в котором резвились жеребята, дети Рэда. Луч­шие из них были от Черного Ветра.

– Да, мы сделали очень много, – согласился Рэйф, взглянув на большой живот Кэтлин. – Я имею в виду не только лошадей.

Кэтлин улыбнулась мужу.

– И все они очень шустрые, – горделиво ска­зала она, – как и их отец.

Они улыбались друг другу, в их глазах све­тилась любовь, яркая, как солнце. Люк и Тони взобрались на колени к отцу и потребовали рассказать свою самую любимую историю.

– Ты ведь знаешь одну такую историю, – сказал Тони, – там мама спасла тебе жизнь.

– Да, я знаю, – сказал Рэйф, это была исто­рия, которую он никогда не уставал рассказы­вать. – Все началось с Черного Ветра, да, имен­но с этой вороной кобылы…

Кэтлин сидела, подперев голову и улыба­ясь, ведь она знала, что у этой истории счаст­ливый конец.