Полет орла

в запыленных джипах или микроавтобусах.

Водитель лимузина вышел из машины, одернул пиджак и открыл пассажирскую дверь. Этан чуть не упал со ступенек, когда из машины вышла женщина в белом свадебном платье. Он не мог оторвать от нее глаз. Ее волосы, уложенные в высокую прическу, казались такими же черными, как и его собственные. Еще у нее была гладкая смуглая кожа, стройная фигура и такая тонкая талия, что Этан легко бы мог обхватить ее пальцами. На этом расстоянии у него не получалось рассмотреть ее глаза, но он знал: они такие же ясные, как небо над головой.

Этан тихо присвистнул. Он не видел Синди пять лет, но образ ее всегда жил в его сердце. Она всегда была самой потрясающей, и он выругался снова, завидуя парню, который на ней женился. Этан ждал, желая увидеть, кого же подцепила на крючок Синтия Элизабет Вагнер.

Синди тем временем поговорила с шофером, затем слегка приподняла подол, чтобы не запачкать его пылью, и направилась к офису. Ветер развевал ее вуаль.

Этан быстро отвернулся, делая вид, будто изучает объявления на доске. Какого черта она здесь делает и как бы ему от нее спрятаться? Он оглянулся назад на лимузин, удивляясь, почему не выходит жених. Сквозь затемненные стекла он не мог разглядеть, кто находится в салоне.

Колокольчик над дверью тихонько звякнул, когда Синди вошла в прихожую. Этан велел себе удалиться на то время, пока она находится в офисе, но остался стоять на месте. Через несколько минут, так и не дойдя до комнаты, в которой находился Этан, она вышла на улицу, подошла к машине, и шофер, открыв багажник, вытащил маленький несессер и черную дорожную сумку. Передав вещи Синди, он улыбнулся ей, сел в машину и уехал.

Она постояла минутку с отрешенным выражением на лице, затем направилась к одному из домиков. Никакого жениха? Совершенно обескураженный, Зтан хотел отправиться вслед за Синди, но, подумав, решил этого не делать. Он только двадцать минут назад вернулся из долгой поездки верхом с одиннадцатью ребятами-горожанами и сейчас нуждался в теплом душе и холодном пиве. К тому же он однажды поклялся никогда больше не разговаривать с Синди Вагнер ни в этой жизни, ни в следующей.

Мотнув головой, Этан постарался не думать о ней. Он вышел из офиса с черного хода и направился во двор.

Синди бросила свой несессер на двуспальную кровать вместе с дорожной сумкой, затем, вздохнув, села на краешек кровати. Она оглядела комнату. Домик, в который ее поселили, был сложен из простых грубоватых бревен, но внутренняя отделка оказалась вполне современной. В комнате стояли кресла, пара столиков со светильниками в стиле «вестерн», а также телевизор.

Синди взглянула на сумку, лежащую на кровати, и подумала о двух чемоданах, наполненных ее приданым, которые ожидают ее в отеле, затем вспомнила о светло-голубом шелковом костюме, о белоснежном кружевном белье, которое она планировала надеть сегодня вечером. Теперь все это не понадобится. Ее мать, конечно, привезет чемоданы домой, но Синди не знала, захочет ли она надеть когда- нибудь эти вещи, ведь они всегда будут напоминать ей о сегодняшнем фиаско.

Что я скажу родителям? Что скажу Полу? Как буду смотреть в глаза друзьям и родственникам? Братья точно не одобрят моего поведения, особенно Ланс.

Синди тряхнула головой, отгоняя непрошеные мысли, затем сбросила с ног белые изящные туфельки. Судя по удивленному взгляду женщины, с которой она разговаривала в офисе, она первая, кто явился на ранчо в свадебном платье или, по крайней мере, первая невеста, приехавшая без жениха.

Синди решила переодеться. Она попробовала снять платье, но это оказалось нелегкой задачей. С трудом расстегнув длинный ряд крошечных пуговок на спине, она наконец стянула с себя наряд и бросила его на спинку стула, затем отколола вуаль и положила ее сверху.

Когда Синди посмотрела на обручальное кольцо, ее глаза наполнились слезами. Она сняла его с пальца и положила в несессер.

Как я могла допустить, чтобы дело зашло так далеко? Почему я позволила Полу решать все самому? Он назначил день свадьбы, выбрал церковь для венчания и отель, в котором мы поселимся во время медового месяца, он настоял на пышной свадьбе и поездке в Нью-Йорк, а я всегда хотела скромно обвенчаться и уехать на Гавайи.

Синди сняла заколку в виде букетика цветов, и ее волосы рассыпались по плечам. Ей нравилось носить распущенные волосы, но Пол попросил ее сделать высокую прическу.

Как же он манипулировал мной! Синди никогда не могла пожаловаться на недостаток ума. Ее предки приехали в Штаты в девятнадцатом веке, и она, подобно им, привыкла всегда полагаться на свой разум, но все же Пол ван дер Хайд попытался управлять ее жизнью. Он решил, будто имеет на это право!

Больше я никому не позволю решать за меня, да и вообще вряд ли когда-нибудь выйду замуж. Моя тетя Стелл, например, вполне счастлива, хотя живет одна с восьмью кошками, тремясобаками и попугаем, который цитирует фразыиз фильмов с участием Сильвестра Сталлоне.

Синди рассмеялась. Возможно, она еще не готова стать отшельницей, окруженной домашними любимцами, но теперь она точно долго не сможет смотреть в сторону мужчин, если только это не будет мужчина с глазами Антонио Бандераса, улыбкой Мела Гибсона и фигурой греческого бога. И с длинными черными волосами, как у…

Мне надо выбросить его из головы.

Синди один раз уже поклялась больше никогда не вспоминать о нем. Даже если мужчина, который стоит во дворе возле офиса, очень на него похож.

— Надо покончить с этим! — пробормотала она.

Синди взяла из шкафа голубую футболку с эмблемой «Ранчо Вэлли» и натянула ее через голову. Из обуви, кроме свадебных туфель, у нее были с собой только пластиковые шлепанцы. Надев их на ноги, она решила выйти на улицу и осмотреть окрестности. Рано или поздно ей придется позвонить домой, но только не сейчас. Сейчас ей хотелось лишь одного: побыть в одиночестве.

Засунув ключ от домика в карман, Синди вышла во двор.

Казалось, люди тут были везде — они слонялись вдоль загона, наблюдая, как ковбой объезжает лошадь, играли в волейбол или просто сидели в тени, расслабившись под лучами послеполуденного солнца.

У Синди не было настроения с кем-либо общаться: вести пустой разговор или, хуже того, объяснять, что она здесь делает. Обойдя свой дом, она увидела узкую, уводящую со двора тропинку.

Стояла отличная погода: теплая и солнечная. На секунду Синди забыла обо всем. Она шла по тропинке, любуясь ручьем, по берегам которого росли высокие деревья, их серебристые листья трепетали на ветру, и вдруг, за поворотом, увидела еще один дом.

На пороге сидел похожий на волка пес. При виде Синди он поднял голову, и она увидела его янтарные глаза и белые клыки. Не надо кушать меня, дорогой, подумала девушка. В загоне, сделанном из бревен, прогуливался конь. Он ходил из стороны в сторону, временами останавливаясь и глядя куда-то вдаль. Синди мало понимала в лошадях, но этот конь был великолепен. Его шкура блестела, как полированное золото, а грива и хвост переливались на солнце. Когда девушка подошла к загону, конь фыркнул и прижал уши.

— Эй! Иди отсюда!

Синди повернулась и почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица. Она увидела мужчину, одетого в одни потертые голубые джинсы и пару мокасин. У него были длинные черные волосы и бронзовая кожа, ястребиный нос и мужественный подбородок. Высокий, стройный, широкоплечий, он широкими шагами направлялся прямо к ней.

— Ты! Что ты здесь делаешь? — воскликнула Синди, а затем подумала: почему я так удивилась?

Она знала, что кто-то из его родственников владеет этим ранчо, и разве она не надеялась его увидеть?

Мужчина уставился на нее. Глаза у него были цвета грозовых облаков, а взгляд мрачным и гневным.

— Какого черта ты здесь делаешь? — резко спросил он.

— Кажется, я первая спросила.

— Я здесь работаю.

— Ну, я не знала.