Он ухмыльнулся. Он понимал: она никогда бы сюда не приехала, если бы знала, что он здесь.
Синди не могла оторвать от него глаз. Когда ему было девятнадцать, он был красивым парнем, а теперь, спустя пять лет, он обрел красоту мужественную. Ее сердце часто билось. Ей захотелось обнять его за плечи, почувствовать под своими ладонями его теплую кожу. Взгляд Синди скользил по его фигуре.
— Тебе все хорошо видно? — надменно бросил Этан, — Или мне раздеться до плавок? — Он усмехнулся, когда она вспыхнула и отвела взгляд.
— Я… я… то есть… очень рада видеть тебя снова, Этан. Мне надо идти, — запинаясь, произнесла Синди. Опустив голову, она пошла прочь.
Он обернулся, глядя ей вслед. Он вспоминал те дни и ночи, которые они провели вместе, те прогулки под звездами, рука в руке, то время, когда он танцевал только для нее…
— Эй.
Она остановилась, услышав его голос, и повернула голову.
— Я не хотел бросаться на тебя.
Синди медленно повернулась, отводя взгляд.
Этан кивнул в сторону загона.
— Он дикий, только что пойманный. Я боялся, он тебя зашибет.
Кивнув, она повернулась и пошла по тропинке.
Этан смотрел на Синди, восхищаясь изгибом ее бедер, любуясь ее густыми, переливающимися на солнце волосами. Почему у него возникла потребность объяснить свое поведение? Почему его волновало то, что она подумает? С логической точки зрения он должен был предостеречь ее, как любого гостя, но ведь это не было истинной причиной его поступка.
Этан грустно покачал головой. Он дал зарок никогда не связываться с белыми женщинами. Но, когда он смотрел вслед Синди, он не мог ею не восхищаться.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Синди быстро шла по тропинке обратно к офису, щеки ее горели огнем. Из всех знакомых мужчин больше всего на свете она боялась встретить Этана Сторма. И в то же время он оставался единственным мужчиной, которого она мечтала увидеть. Этан… Он по-прежнему самый замечательный мужчина в мире. Он красив с головы до ног — от черных жестких волос до кончиков пальцев на ногах. Синди надеялась, что она ничего не почувствует, если снова когда-нибудь его увидит, но она ошибалась. Первые пять недель после того, как они расстались, она спала в его старой футболке. Она не стирала ее, ведь футболка хранила запах Этана и напоминала ей о нем. А затем, месяцы спустя, Синди сожгла все его письма, все фотографии, все подарки, кроме одного, но боль осталась, и теперь — после того, как она его увидела, — она поняла: она по-прежнему, несмотря ни на что, его любит. И если она умна, то должна уехать немедленно, сейчас, сию минуту. А Синди умна. Но в первую очередь сейчас она голодна. В животе у нее громко урчало, и это напоминало ей о том, что она не ела с утра. Кажется, при входе в офис висело расписание: обед с 17.30 до 19. Если она поспешит, то успеет поесть.
В большой прямоугольной столовой возвышался огромный камин, занимающий почти всю стену, над ними висели большие оленьи рога. В центре располагался длинный стол, возле стен — маленькие квадратные столики. За длинным столом все еще сидели люди, они весело разговаривали и поглощали мороженое.
Испытывая некоторое смущение, Синди села за маленький столик, стоящий возле окна. Через секунду в столовую вошла женщина, с которой Синди разговаривала в офисе, — высокая и угловатая, с густыми черными волосами, тронутыми сединой.
— Мисс Вагнер, — сказала, улыбнувшись, Дороти Доннован, — почему вы сидите здесь одна? Не желаете ли присоединиться к Петерсонам?
— О, нет, спасибо, — ответила Синди. Дороти нахмурилась, затем улыбнулась.
— Как хотите. Сегодня у нас жареные цыплята. А что будете пить?
— Молоко.
Через несколько минут полная женщина в бело-голубом фартуке принесла Синди жареного цыпленка с отварным картофелем, фасолью и кабачками, а также кусок свежего бисквита и большой стакан молока.
— Меня зовут Мэгги, — представилась женщина. — Если захотите десерт, подзовите меня.
— Спасибо.
— Сегодня вечером танцует Сторм, — сообщила Мэгги, направляясь обратно в кухню. — Не упустите шанса его посмотреть.
Синди, кивнув, уставилась на еду, и в мыслях ее возник образ танцующего Этана. Теплыми летними ночами пять лет назад он танцевал только для нее, его бронзовая кожа переливалась в лунном свете, черные волосы казались серебристыми.
Синди отмахнулась от этих мыслей и сконцентрировалась на еде. Ей никогда всего не съесть, подума ла она, откусывая кусок курицы. Но тем не мене она съела. Цыпленок оказался сочным и нежным, картофель и фасоль — в меру поджаристыми. Бисквит растаял во рту.
Синди не знала, что делать с грязной посудой. Семья, сидевшая за соседним столиком, направилась к выходу. Проходя мимо Синди, они немного замешкались. Женщина — видимо, мать семейства — произнесла:
— Оставьте тарелки. Вы здесь в первый раз, да? Меня зовут Фло Петерсон, а это мой муж — Эрл и наши дети: Линда, Нэнси и Мэри.
— Синди Вагнер. Рада с вами познакомиться. — Девушка улыбнулась трем девочкам-погодкам, старшей из которых, по-видимому, было лет двенадцать-тринадцать.
— Мы пойдем смотреть танцы, — объявила Фло. — Вы присоединитесь к нам?
Синди колебалась, готовясь отказаться, но мысль о том, что она увидит танцующего Сторма, была слишком соблазнительной.
— Да, спасибо.
Поднявшись со своего места, она вместе с Петерсонами вышла из столовой.
На улице они присоединились к людям, собравшимся вокруг концертной площадки, сделанной в виде амфитеатра. В центре ее горел костер, бросая длинные тени на трех пожилых мужчин, расположившихся возле большого барабана. Синди села рядом с Фло.
— На прошлой неделе мы уже смотрели Сторма, — сказала Фло.
— Он просто потрясающий! — отозвалась старшая девочка и вздохнула.
— Боюсь, как бы Линда не влюбилась в него, — улыбнулась Фло, взглянув на дочь. — Когда вы увидите его, то поймете, почему.
— Ш-ш-ш, — прошипела Линда, — они начинают.
На сцену вышел Этан — в набедренной повязке и мокасинах. Лицо и грудь его были раскрашены белой и черной краской, на голове прикреплены орлиные перья. Его мышцы напряглись, когда он выступил на середину сцены. Зазвенели колокольчики, подвешенные к правой ноге Этана. Его правый бицепс обхватывало широкое медное кольцо.
Секунду Этан постоял неподвижно, наклонив голову; его длинные черные волосы падали на плечи, почти скрывая лицо. Он казался диким, грозным, и это завораживало.
Стук барабана почти затих — стал шепотом, дыханием ветра. Этан медленно поднял голову, взгляд его черных глаз устремился во тьму — хищник оценивал охотничье поле. А затем он начал двигаться. Его тело раскачивалось вперед и назад, и звон колокольчиков сливался с учащенным стуком барабанов.
Синди смотрела на Этана словно загипнотизированная, вспоминая другие танцы, другие ночи. Она видела, как он исполнял этот танец раньше, на ярмарке. Танец изображал молодого воина, подстерегающего орла. Человек в танце взбирался на гору, рыл яму, залезал в нее и прикрывался ветками.
