Деньги, полученные за убийство Уэлша, приятно оттягивали задний карман его штанов. «Проклятые деньги» – так назвала их Рэйчел. И, черт возьми, так оно и было. Но они давали ему возможность уехать, куда вздумается. Он оглядел двор ранчо, удивленный тем, что не испытывает особенного желания покидать эти места. Или Рэйчел. Он кисло улыбнулся. Чего уж там скрывать: особенно ему не хотелось уезжать от Рэйчел. Не важно, как она к нему относится, ему все равно не хотелось расставаться с нею. Ах, если бы можно было целовать ее алые пухлые губы до тех пор, пока она не признается, что желает его так же, как он желал ее! Она могла говорить, что ненавидит его, что испытывает к нему одно лишь отвращение, что ей противно до него дотронуться, что она презирает все, чем он живет и дышит, но их тянуло друг к другу, это очевидно.
Он поднес спичку к сигаре. В этот момент дверь скрипнула, и на веранду вышел Джон Хэллоран.
– Тайри?
– Да.
– Мои пятьсот баксов дают мне право попросить еще об одной услуге?
– Смотря какая услуга, – ответил Тайри, пожимая плечами. – Кого вы хотите убить на этот раз?
Хэллоран скривился, будто от физической боли. Теперь всю оставшуюся жизнь ему не знать ни одной спокойной и мирной ночи, горько подумал он. Нет, он никогда больше не будет спать спокойно, даже если проживет до ста лет.
– Я никого не хочу убивать, – ответил старик тихо. – Час назад Рэйчел уехала верхом и до сих пор не вернулась. Она терпеть не может, когда я беспокоюсь о ней, но, черт возьми, Тайри, скоро стемнеет, а она – все, что у меня осталось в этом мире.
– Не беспокойтесь, Хэллоран. Я найду ее.
Поднявшись, Тайри зашагал к загону и поймал гнедую кобылу, которую купил в Йеллоу-Крик. Рэйчел вряд ли будет довольна, когда увидит его, подумал Тайри, и его эта мысль позабавила. Это был славный вечер для прогулки верхом, а другого развлечения и не предвиделось.
Кобыла рвалась вперед. Через несколько минут ранчо осталось позади, и они оказались на открытой равнине.
Следы гнедой кобылы Рэйчел были отчетливо видны, и Тайри с легкостью повторял ее путь. Однако вдруг он нахмурился: следы изменили направление и стало очевидно, что она повернула на юг к каньону Сансет.
– Черт бы побрал эту глупую девчонку! – пробормотал Тайри сквозь зубы. – Неужели она не понимает, что попадет прямо во владения апачей?
Проехав еще три мили, он пересек сухой овраг и заметил следы копыт пяти, а возможно, и шести лошадей. Кони не были подкованы и явно следовали за Рэйчел. Тайри чертыхнулся, заметив на горизонте дымок. Здесь рельеф был ровным, перед ним расстилалась плоская равнина, кое-где пересеченная неглубокими рытвинами, оврагами и поросшими самшитом каньонами. Земля была достаточно мягкой, но не настолько, чтобы отпечаток ноги или копыта держался на ней долго, а следы, оставленные как Рэйчел, так и индейцами, были глубокими и хорошо заметными.
Пустив свою гнедую кобылу неспешной рысью, Тайри снова выругался: похоже, на этом самом месте Рэйчел впервые поняла, что ее преследуют. И, видимо, напуганная, она погнала свою лошадь как могла быстро, а индейцы пустились в погоню. Скачка эта была короткой. Индейцы очень скоро нагнали ее, и теперь один из них вел ее лошадь на поводу.
Впереди замаячило строение, сколоченное из тяжелых и мощных бревен, и Тайри осадил кобылу. Спешившись, он привязал ее к тополю, сбросил сапоги и двинулся вперед неслышно, как кошка, с «кольтом» наготове.
Остановившись, он прислушался. Через несколько секунд окрестности огласил испуганный женский крик.
Глубоко вдохнув, Тайри начал пробираться через кустарник. Он двигался тихо, как пума, преследующая добычу, стараясь не наступать на сухие ветки и листья, которые могли бы его выдать. В нескольких ярдах впереди он заметил прогалину, и тотчас же его глаз уловил в ней движение: там находились Рэйчел и апачи.
Рэйчел лежала на земле, у ног четверых ухмыляющихся мощных, как быки, индейцев. Разорванная блузка открывала взору ее дразнящее кремовое тело. Ее юбка была поднята. Пятый воин уже готов был кинуться на нее, что заставляло Рэйчел сопротивляться еще отчаяннее.
Один из индейцев, чтобы заглушить ее крики, запихнул Рэйчел в рот грязный красный платок.
– У нее груди, как горы Чирикахуа, – объявил тот, кто держал руки Рэйчел, прижимая их к земле.
– И я намерен на них взобраться, – хвастливо объявил с похотливым смешком другой. – Подвинься и дай мне сделать это!
Тайри пробормотал едва слышное ругательство, одновременно взводя курок «кольта». Хорошо слышный и безошибочно узнаваемый звук тотчас же привлек внимание индейцев.
Когда Рэйчел увидела Тайри, в ее опухших от слез глазах затеплилась надежда. Если кто и мог ее выручить из этой беды, то только Тайри.
Апачи, окружавшие Рэйчел, замерли, и выражение их лиц было по-овечьи глуповатым, как у детей, которых взрослые застали в неурочный час за неприличной игрой.
Вдруг один из них широко улыбнулся, глядя куда-то за спину Тайри, и Тайри почувствовал, как мускулы у него на затылке напряглись: он понял, что видел следы шести, а не пяти лошадей, и шестой индеец теперь стоял у него за спиной. И когда он ощутил холодное прикосновение дула к шее, то не удивился, а с видом мрачной решимости бросил свое оружие.
Стоящий за спиной Тайри тихонько рассмеялся:
– Для белого ты достаточно хитер. Брось и свой пояс с патронами.
– Шесть лошадей, – пробормотал Тайри с отвращением. – Должно быть, у меня в голове помутилось.
