прикосновением его одежды к ее обнаженной коже.
Пламя страсти разгоралось все сильнее, подхватывая их всесильным огненным вихрем. Марко тяжело дышал, его руки все сильнее сжимали Келли, но ее желание ничуть не уступало его, подогреваемое неизвестностью, в которой она жила уже несколько недель.
Келли нетерпеливо стянула с Марко рубашку, охваченная желанием почувствовать прикосновение его обнаженного тела, и отшвырнула ее в сторону, где была беспорядочно разбросана ее собственная одежда. Потом порывисто обняла его, прижавшись щекой к мускулистой груди; жесткие завитки волос приятно защекотали кожу.
Сильная рука мужчины скользнула по волосам Келли, требовательно запрокинув ее голову, и его губы, горячие и ненасытные, вновь прильнули к ее губам. Он отнимал у нее все и требовал еще больше. И даже вода не смогла охладить их пыл, когда они оба, не удержавшись, упали в прибрежную волну. Келли и не заметила, когда Марко выскользнул из брюк, но сейчас она ощутила прикосновение его упругих бедер. Марко опустил ее на большой камень, с наслаждением сжимая ей грудь.
— Чудо, — хрипло простонал он и вновь про-; вел губами по изгибу шеи Келли к чувствительной ямочке у ее основания. — Моя сладкая маленькая игрушка…
Вот именно. На Келли нахлынула жгучая волна стыда. Как может она вести себя столь безответственно? Почему она позволила Марко все это? Но теперь было слишком поздно об этом думать. На мгновение у Келли закружилась голова. Она открыла глаза и натолкнулась на знакомую улыбку Марко. Его рука заскользила по стройному обнаженному телу Келли, отстаивая право обладания им.
И при каждом его прикосновении Келли охватывала сладостная дрожь.
Серебристая луна медленно плыла над ними по черному бархатному покрывалу неба. Острые края утесов слегка закрывали молодых людей от ее всепроникающего света, и луне оставалось лишь беспомощно наблюдать за происходящим. Темная голова мужчины склонилась над грудью женщины, и легкие, как крылья бабочки, поцелуи вновь обожгли ее нежную кожу. Келли закрыла глаза и откинулась назад, бросаясь с головой в водоворот наслаждения. Влажный чувственный язык медленно ласкал нежные бутоны сосков, зубы дразня покусывали их. Поцелуи становились все глубже, и каждый лихорадочным эхом отдавался во всем теле Келли.
Рука Марко мягко поглаживала ее бархатистый живот, спускаясь все ниже к стройным бедрам. Келли сдавалась, даже не сопротивляясь. Ее тело призывно изогнулось, принимая самые откровенные ласки. С губ слетел еле слышный стон. Наслаждение захватило все ее существо, разливаясь огненной лавой, когда мучительно-сладостные прикосновения пальцев Марко достигли крошечного источника, притаившегося во влажной впадинке. Она достигла вершин возбуждения, а его длинные пальцы все продолжали терзать ее плоть, проникая все глубже и глубже. — Я люблю тебя, — прошептал Марко, но эти слова почему-то проскользнули мимо сознания Келли.
Она отдавала ему свое тело, не в силах противостоять соблазну. Только она ни за что не позволит Марко узнать, что ее сердце тоже принадлежит ему. Он, конечно, может догадаться, но говорить об этом незачем, все-таки у нее есть гордость.
Келли почувствовала на себе тяжесть его мускулистого тела и широко раскрыла глаза, чтобы увидеть Марко. Она с наслаждением вдыхала мускусный аромат его кожи. И ей хотелось навсегда запечатлеть этот момент в своей памяти. На короткий миг она напряглась, полная смутной тревоги, и ощутила грубую мужскую силу, которую Марко доселе отчаянно сдерживал. Но когда Келли раскрылась навстречу, он вошел в нее одним движением.
Она растворялась в нем, крепко обвив его шею руками. Все ее тело откликалось на каждую чувственную волну, сладким потоком разливающуюся по венам. Мужчина и женщина двигались в первобытном танце любви, сумасшедшие от желания принадлежать друг другу.
Келли слышала, как бешено бьется сердце Марко и эхом отвечает ему ее собственное. Она ощущала плавное движение мускулов под его смуглой кожей, когда он вторгался в нее, необузданный и неистовый. Он наслаждался ею, но взамен отдавал еще больше, и его тепло перерастало во всепоглощающий огненный вихрь. Этот вихрь уносил Келли все выше и выше, пока наконец с последним яростным движением они не полетели вниз, измученные бушевавшими в них страстями.
Казалось, минула целая вечность, когда Келли почувствовала движение Марко. До нее вдруг дошло, что он тихонько смеется. Она приподнялась и возмущенно воззрилась на него.
— Что здесь смешного?
— Все… Мы! Это просто сумасшествие. — Он улегся рядом на камне. На его лице светилась торжествующая улыбка. — Мы, наверное, все в синяках. Странно, что мы вообще не утонули!
Келли села, обхватив колени руками, словно пытаясь прикрыть наготу.
— Это была твоя идея.
Марко покачал головой. Глаза его насмешливо вспыхнули.
— Я не собирался заходить так далеко. Я и представить не мог, что ты окажешься такой очаровательной распутницей. Но я не жалуюсь, — добавил он, медленно поглаживая кончиками пальцев ее спину. — Разве может мужчина желать большего от своей возлюбленной?
Его возлюбленной… Еще вчера Келли с негодованием отвергала такую возможность. Но даже тогда она знала, что у нее не хватит сил сопротивляться. Ей стало ужасно стыдно при мысли о том, как легко она сдалась. Теперь у Марко есть все основания считать, что он уже получил свое — игрушку, готовую выполнять все его желания, когда ему наскучат узы законного брака. Он может поманить ее пальцем, и она с готовностью даст ему все, что он пожелает, как это произошло сегодня.
Гордость Келли вновь заявила о себе. Она поднялась и подошла к своей небрежно разбросанной одежде. Ее дрожащим пальцам никак не удавалось справиться с застежкой бюстгальтера, но когда наконец Келли надела платье, она уже не чувствовала себя такой беззащитной. Теперь она могла постоять за себя.
— Послушай, — твердо заявила она. — Я буду твоей возлюбленной, пока ты не женишься на Пенелопе. Но я хотела бы кое-что прояснить. Я не твоя игрушка и никогда ею не буду. И не смей меня так называть. Ни на английском, ни на греческом.
С этими словами Келли развернулась и решительно зашагала к машине.
Утром ее разбудило нежное щебетание дрозда. Он пел где-то совсем близко. Келли приоткрыла глаза и увидела маленькую черную птичку, восседающую на перилах балкона. Позади нее колыхались на ветру сине-зеленые кроны вековых сосен. Почему нет моря? — подумала вдруг она. А потом вспомнила все.
Келли повернулась и увидела мужчину, сладко спящего рядом. Черные волосы растрепались, простыня, лишь наполовину прикрывавшая его смуглое тело, почти сползла с кровати. Лорен утверждала, что Марко потрясающий мужчина. Интересно, что сказала бы она, увидев их сейчас?
Завидовать бы точно не стала. О таких мужчинах, как Марко Петронидес, можно только мечтать, но обычной девушке не очень-то благоразумно приближаться к ним. Только невозможно уберечься от любви к нему, от счастья находиться рядом с ним в постели. Ее не останавливало даже сознание того, что она для Марко лишь случайное увлечение. Келли была бы счастлива, если бы удалось удержать его хотя бы на два дня. Для него желание подобно голоду: если поблизости нет деликатеса, можно обойтись хлебом с маслом пока не найдется что-нибудь поинтереснее.
Келли со вздохом соскользнула с кровати и подошла к окну. Дом стоял в горах. Внизу расстилалась глубокая долина, заросшая кедровым лесом. Кроны деревьев в легкой дымке были похожи на кружево.
Келли и не предполагала, что Марко привезет ее сюда. После того, что случилось на берегу, она чувствовала себя ужасно неловко. Она не знала, о чем говорить, и, чтобы избежать разговора, притворилась в машине спящей, а потом и на самом деле уснула, даже не заметив, что море скрылось из виду.
Келли проснулась, только когда машина затормозила возле дома. Снаружи двухэтажный домик походил на швейцарское шале. Кругом был только лес. Она еще подумала, что в жизни не видела дома красивее. Вот только оставаться здесь ей совсем не хотелось. Она громко протестовала, требуя, чтобы Марко отвез ее на виллу. Но он лишь рассмеялся в ответ, вновь поцеловал ее, и они занялись любовью прямо на капоте машины.
Щеки Келли запылали при одном воспоминании о том, как легко она уступила его мимолетному
