шампанского в надежде, что ты будешь одна дома.
Розалин посмотрела на него, пытаясь угадать тайный смысл его слов.
— Заходи.
В гостиной она протянула руку, чтобы включить свет, но Скотт удержал ее.
— Не нужно. Так лучше.
Розалин сомневалась, что ей будет лучше в присутствии Скотта Барфилда, да еще в темноте, но послушно убрала руку и пошла в кухню. Вернулась она с двумя бокалами.
— Ну как? — спросил Скотт. — Тебе нравится в Лондоне?
— Да, очень.
Розалин принялась перечислять причины, по которым ей хорошо в Лондоне, хотя все обстояло совершенно наоборот. Она даже отозвалась в лирическом плане о столпотворении на улицах, которое ненавидела.
К концу монолога ей удалось выпить только один бокал шампанского. С такими темпами Скотт просидит тут до ночи, подумала она.
— Отец говорил, что ты навещаешь его, — сказала Розалин, чтобы поддержать разговор. — Спасибо. Приятно знать, что за ним присматривают.
— Да, — сказал Скотт, — откидываясь на спинку дивана, — со мной и Джулией твой отец не соскучится.
— С Джулией?
— Да. Очаровательная вдовушка, слегка за шестьдесят. Член кружка любителей комнатных растений и по совпадению бридж-клуба. Она заботится о том, чтобы твой отец был накормлен и ухожен.
— Понятно, — улыбнулась Розалин; ее отец никогда не говорил с ней о Джулии.
— Удивлена?
— Скорее рада за него. Странно, что он не сделал этого раньше. Он был завидным женихом для деревенских вдовушек.
— Лучше поздно, чем никогда, верно? А как насчет именинного пирога?
Розалин медлила с ответом, и Скотт подсказал:
— Я видел его в кухне. Неси его сюда и поделись со мной. Не представляю, как можно есть именинный пирог одной.
Розалин послушно принесла пирог, а заодно тарелки, вилки, нож и поставила на столик у камина. Потом зажгла на пироге свечи.
Взяв в руки нож, она задумалась. Сначала нужно было загадать желание, потом задуть свечи. Может быть, попросить, чтобы Скотта Барфилда не было сейчас здесь?
Розалин задула свечи и с опаской посмотрела на Скотта. Тот сидел как ни в чем не бывало. Их глаза встретились. Она почувствовала, что не может отвести взгляд. Дышать тоже стало трудно. Лучше бы я устроила вечеринку с друзьями, подумала Розалин.
Скотт потянулся к ней. Зачем? Она не знала. И вдруг он вскрикнул:
— А-а-а! О Боже!
— Что случилось? — испугалась Розалин.
— Моя спина… — Его лицо исказилось от боли, и Розалин бросились к нему, но Скотт, вытянув руку, удержал ее.
— Нет!
— Но я врач.
— У меня… так уже было. — Он сделал попытку встать, но снова упал на диван. — Это пройдет.
— Дай я взгляну, — попросила Розалин. — Я не хирург, но соображу, в чем дело. Может быть, тебе даже придется обратиться в больницу.
— Нет, — запротестовал Скотт. — Просто нужно подождать, пока боль пройдет. Повторяю, такое уже случалось.
— А что говорит твой врач?
— Последствия травмы. От падения с лошади.
— Ты снова упал с лошади?
— Нет-нет. Это случилось раньше. Тогда сместился позвонок.
Розалин обеспокоенно посмотрела на Скотта. Ей менее всего хотелось видеть Скотта своим пациентом, но сейчас в ней возобладал профессиональный долг.
— Все в порядке, — не сдавался он, полулежа на диване в неудобной позе, с рукой, подложенной под спину.
— Как, — спросила Розалин, — ты собираешься добираться до дому? Если приехал на машине, то ее лучше отставить здесь и вызвать такси.
— Боюсь, я не смогу передвигаться, — ответил Скотт. — Если бы мне только полежать немного…
— Что ты имеешь в виду? — спросила Розалин, пытаясь сохранять спокойствие.
— Послушай, я чувствую себя крайне неловко, но… — Он сделал еще одну безуспешную попытку встать. — Но может быть, ты поможешь мне? Мне нужна кровать. Любая.
— У меня есть гостевая спальня. Полежи там, пока тебе не станет лучше.
Розалин приходилось поднимать множество людей, но Скотт показался ей на редкость тяжелым. С трудом она дотащила его до кровати, на которую он упал в полном изнеможении.
— Может, помассировать тебе спину? — предложила она нерешительно. — У меня есть специальный крем.
— Не нужно.
Слава Богу, подумала она и спросила:
— Тебе лучше?
— Нет, — вздохнул Скотт. — Извини, но это может продлиться не один день.
— Не один день?!
— В прошлый раз боль прошла лишь через неделю.
— Но… — начала Розалин и растерянно замолчала.
Скотт посмотрел на нее из-под ресниц.
— Разве это проблема? Я думал, что эта спальня свободна. Но если ты кого-то ждешь, я попробую добраться до дома на такси. До дома, где меня никто не ждет… Однако предпочтительнее всего сейчас полный покой. Не стоит мне ездить верхом, раз это приводит время от времени к столь плачевным результатам. Буду заниматься только тем, что у меня получается гораздо лучше, правильно? — улыбнулся он.
— Правильно, — вздохнула Розалин.
Ей не нравилось, что Скотт останется с ней под одной крышей даже на ночь. Не говоря уж о недели. И причина заключалась не в том, что она не доверяла ему.
Во-первых, Скотт был вежлив и держался слегка отстраненно — никаких намеков, никаких предложений. Во-вторых, едва ли он был в состоянии приставать к ней.
— Ты хочешь чего-нибудь выпить или съесть?
— С удовольствием, мы ведь даже не притронулись к пирогу. Да и от кофе я не откажусь.
Розалин принесла кусок пирога и чашку кофе, потом села в кресло у окна и смотрела, как он ест. Состояние здоровья никак не сказалось на его аппетите.
— Вкусно, — сказал Скотт, принимаясь за кофе. — Извини, что испортил тебе день рождения, но…
— Забудь об этом. — Розалин взяла тарелку и чашку и направилась к двери. — Крикни мне, если тебе что-то понадобится. Возле кровати есть ночник, если захочешь почитать, и несколько журналов, хотя они вряд ли в твоем вкусе. — И, выключив верхний свет, она быстро вышла из комнаты.
Розалин легла спать два часа спустя, думая о Скотте, лежащем в соседней комнате. Проснувшись утром, она первым делом тоже подумала о нем. Когда зашла проведать, Скотт лежал в постели полураздетый.
— Я вижу, тебе удалось снять рубашку.
Розалин раздвинула шторы. Не стоило разговаривать в полумраке, это давало ему преимущество.
