Чтобы определить тип контраста, существующий между балийской и любой соревновательной системой, мы начнем с рассмотрения предпосылок строго соревновательной игры фон Неймана и далее рассмотрим, какие изменения следует внести в эти предпосылки, чтобы получить более близкую аппроксимацию балийской системы.
(1) Согласно гипотезе, в игре фон Неймана участники мотивированы только в терминах единственной линейной (а именно денежной) шкалы стоимости. Их стратегии определяются:
a) правилами гипотетической игры;
b) их интеллектом, который, согласно гипотезе, достаточен для решения всех проблем, представляемых игрой.
Фон Нейман показал, что при известных поддающихся определению обстоятельствах, зависящих от правил и от количества игроков, последние будут формировать различные виды коалиций. Фактически анализ фон Неймана концентрируется главным образом на структуре этих коалиций и распределении стоимости между игроками. При сравнении этих игр с человеческими сообществами мы должны рассматривать социальные организации как аналоги систем коалиций [5].
5 Аналогию можно обернуть и другой стороной. Как указывают фон Нейман и Моргенштерн (von Neumann, Morgenstem, 1944), социальная система сравнима с игрой с ненулевой суммой, в которой одна или более коалиций людей играют друг против друга и против природы. Характеристика ненулевой суммы базируется на том факте, что стоимость постоянно извлекается из природной среды. В той мере, в какой балийское общество эксплуатирует природу, полная совокупность, включающая как окружающую среду, так и людей, явно сравнима с игрой, требующей коалиции между людьми. Однако возможно, что подраздел полной игры, включающий только людей, может быть такого рода, что формирование коалиций внутри него не будет существенным. То есть балийское общество может отличаться от большинства других сообществ в том, что 'правила' отношений между людьми определяют 'игру' того типа, который фон Нейман называет 'несущественной'. Здесь эта возможность не исследуется.
(2) Системы фон Неймана отличаются от человеческих сообществ в следующем:
a) Его 'игроки' с самого начала имеют полный интеллект, тогда как человеческие существа обучаются. Для человеческих существ мы должны ожидать, что правила игры и конвенции, связанные с каждым конкретным набором коалиций, будут инкорпорироваться в структуры характера индивидуальных игроков;
b) Шкала ценностей млекопитающего не проста и не монотонна, она может быть чрезвычайно сложной. Мы знаем, что даже на физиологическом уровне кальций не заменяет витаминов, а аминокислоты не заменяют кислорода. Далее, мы знаем, что животное не стремится максимизировать поставку каждого их этих несходных ингредиентов, ему скорее требуется поддерживать поставку каждого в границах допустимости. Слишком много может быть так же вредно, как и слишком мало. Также сомнительно, что предпочтения млекопитающего всегда транзитивны;
c) В системе фон Неймана число ходов в данной партии 'игры' предполагается конечным. Стратегические проблемы индивидуумов разрешимы, поскольку индивидуум может действовать в ограниченной временной перспективе. Ему нужно смотреть вперед только на ограниченное расстояние до конца партии, когда выигрыши и проигрыши будут выплачены и все начнется вновь с чистого листа. В человеческом сообществе жизнь не пунктуируется подобным образом, и каждый индивидуум сталкивается лицом к лицу с 'анфиладой' неизвестных факторов, число которых возрастает (вероятно, экспоненциально) по мере удаления в будущее;
d) Согласно гипотезе, игроки фон Неймана не подвержены ни экономической смерти, ни скуке. Неудачники могут проигрывать вечно, и ни один не может выйти из игры, хотя исход каждой партии определенно предсказуем в вероятностных терминах.
(3) Из этих различий между человеческими системами и системами фон Неймана здесь нас будут интересовать только различия в шкалах ценностей и возможность 'смерти'. Ради простоты предположим, что другие различия, хотя и очень глубокие, можно временно игнорировать.
(4) Можно отметить любопытный факт, что хотя человек является млекопитающим и имеет, следовательно, первичную систему ценностей, многомерную и не-максимизирующуюся, тем не менее для людей возможно подыскать контексты, в которых они будут стремиться максимизировать одну или несколько простых переменных (деньги, престиж, власть и т.д.).
(5) Поскольку многомерная система ценностей, очевидно, первична, то проблема, связанная, скажем, с социальной организацией ятмулов, заключается не столько в объяснении поведения ятмулов посредством апелляции к их системам ценностей (или абстрагирования этих систем), сколько в объяснении того, каким образом эта система ценностей навязывается индивидуальному млекопитающему той социальной организацией, в которой он себя обнаруживает. В антропологии к этому вопросу традиционно подходят через генетическую психологию. Мы пытаемся собрать данные, показывающие, каким образом система ценностей, имплицитная для социальной организации, встраивается в структуру характера индивидуума в его детстве. Существует, однако, альтернативный подход, реализуемый фон Нейманом, который временно игнорирует феномены обучения и рассматривает просто стратегические импликации тех контекстов, которые должны возникать в соответствии с данными 'правилами' и данной системой коалиций. В этой связи важно отметить, что соревновательные контексты - при том условии, что индивидуумы способны распознавать контексты как соревновательные, - неизбежно редуцируют сложную гамму ценностей к очень простым и даже линейным и монотонным терминам (Frank, 1940). Соображений этого сорта плюс описания регулярностей процесса формирования характера будет, вероятно, достаточно для описания того, каким образом простые шкалы ценностей навязываются индивидуальным млекопитающим в соревновательных сообществах типа ят-мул или Америки двадцатого века.
(6) В балийском обществе мы обнаруживаем совершенно другое положение дел. Ни индивидуум, ни деревня не озабочены максимизацией какой-либо простой переменной. Скорее, они кажутся озабоченными максимизацией чего-то, что мы можем назвать стабильностью, используя этот термин, вероятно, весьма метафорическим образом. (Фактически существует одна простая количественная переменная, которая, как кажется, максимизируется. Эта переменная - размер штрафа, накладываемого деревней. При первом наложении штрафы по большей части очень малы, но если уплата запаздывает, размер штрафа очень резко увеличивается. Если же есть какие-то признаки, что виновный отказывается платить - 'идет против деревни', штраф сразу вырастает до огромной суммы, и проштрафившийся лишается членства в сообществе до тех пор, пока не выразит желания отказаться от своей оппозиции. Тогда часть штрафа может быть прощена.)
(7) Теперь давайте рассмотрим гипотетическую систему, состоящую из нескольких идентичных игроков, плюс судья, который старается поддерживать стабильность между игроками. Предположим далее, что игроки экономически смертны, а судья старается присматривать за тем, чтобы этого не произошло; судья также властен вносить некоторые изменения в правила игры или в вероятности, связанные со случайными ходами. Ясно, что этот судья будет находиться в более или менее непрерывном конфликте с игроками. Он стремится к поддержанию динамического равновесия или стабильного состояния, что мы можем перефразировать как стремление к максимизации шансов против максимизации любой единственной простой переменной.
(8) Эшби (Ashby, 1945) показал в строгих терминах, что стабильное состояние и продолжительное существование сложных интерактивных систем зависит от предотвращения максимизации любой переменной и непрерывное возрастание любой переменной неизбежно приведет к необратимым изменениям системы, которые и ограничат это возрастание. Он также показал, что в подобных системах очень важно позволять некоторым переменным изменяться. Стабильное состояние паровой машины с регулятором вряд ли сможет поддерживаться, если шары регулятора заклинило в одном положении. Аналогично, канатоходец с балансировочным шестом не может поддерживать свое равновесие иначе, как варьируя силы, которые он прикладывает к шесту.
(9) Возвращаясь к концептуальной модели, предложенной в пункте (7), сделаем еще один шаг в направлении приближения этой модели к балийскому обществу. Заменим судью советом деревни, состоящим из всех 'игроков'. Теперь мы имеем систему, представляющую множество аналогий с нашим балансирующим акробатом. Когда 'игроки' говорят в качестве членов совета деревни, они, согласно гипотезе,
