И еще: почему Макса Киньона, об участии которого в финальном матче с командой США не было прежде заявлено командой Англии, в самый последний момент включили в список? Что за всем этим кроется? Оба эти вопроса тревожили Айана.
Слишком много он слышал рассказов…
– Как я рад, что ты наконец вернулась, любимая, – прошептал Джордан. Придя в отель, они занимались любовью, будто хотели наверстать упущенное. И до сих пор не разжали объятий. – Слава Богу, все беды позади.
– Вернуться так замечательно! – Слоун прижалась к мужу. – Я уж и не мечтала, что это когда-нибудь повторится. А знаешь, в клинике я почему-то часто вспоминала Джилли.
– Джилли? – удивился Джордан.
– Да. Ведь теперь, когда она оставила Макса…
– Оставила его Джилли или нет, не имеет для меня никакого значения! – отрезал Джордан. – Джилли осталась в далеком прошлом.
– Но она все еще любит тебя.
– Очень жаль, но в этом смысле ничем ей помочь не могу. Оглядываясь назад, я понимаю, что никогда и не любил ее. – Джордан еще сильнее прижал к себе Слоун. – Это была не любовь, а страсть.
– А ко мне ты разве не испытываешь страсти?
– Что за вопрос?
Слоун лукаво улыбнулась:
– Значит, и то и другое уживаются? То есть любовь и страсть. Или нет?
Джордан улыбнулся:
– Вот отыграю финальный матч, и тогда мы с тобой наберем поэтических книжек и засядем искать ответ. А пока… – он взял Слоун за подбородок и приблизил ее лицо к своему, – пока… – Джордан перевернул ее на спину и накрыл собой. – Господи, как я по тебе соскучился!
– Тебе нужно побриться, – засмеялась Слоун.
– Потом. – Он прошелся языком по ее шее. – Сейчас я очень занят.
– М-м-м… – пробормотала Слоун и погрузила пальцы в его волосы.
Вначале он проложил на ее теле дорожку из поцелуев – от ключиц до грудей. Затем вплотную занялся сосками, проделывая с ними всевозможные фокусы. Он целовал их, покусывал, лизал, потом изобразил грудного младенца. Слоун выгнула спину: желание пронзило ее, как электрический ток. Она схватила его за плечи, а Джордан, оставив наконец ее груди, двинулся вниз, к внутренней стороне бедер, и начал целовать Слоун там. Его язык, горячий и влажный, искал самое сокровенное место и быстро нашел. Вся трепеща, Слоун застонала, выгнулась навстречу ему, побуждая его войти в нее. Джордан медлил до тех пор, пока она не издала приглушенный крик. И тогда он вонзился в нее с таким напором, что у Слоун перехватило дыхание, и начал быстро двигаться внутри. Она тихо стонала, не отпуская его плечи.
Слоун почти забыла это чувство, так это было давно. Как замечательно быть живой! Господи, как она любила его!
Оргазма они достигли вместе и после слились в долгом поцелуе.
– Слава Богу, что ты вернулась, – прошептал он ей на ухо.
Слоун знала, что сегодня у Джордана большой день.
Она предпочла бы сидеть у линии заграждения, чтобы, как всегда, встречаться с ним в перерывах между периодами, но из Рима прилетели Габи и Карло. Слоун давно не видела их, поэтому села рядом с ними на трибунах, сейчас до отказа переполненных. Билетов не было даже на стоячие места.
– Джордан сегодня превзошел самого себя, – заметила Габи, наблюдая за игрой. – Я еще ни разу не видела, чтобы он играл лучше. Несомненно, в этом году десятый рейтинг ему обеспечен.
– Ему уже давно должны были присвоить его, – сказала Слоун.
Именно в этот момент произошло столкновение. Упали три лошади. Двое игроков поднялись на ноги, по-видимому, без повреждений. Один лежал на траве. На поле побежали болельщики. Мерцая огоньками, появилась машина «скорой помощи».
– Боже мой! – вскрикнула Слоун.
Она пыталась рассмотреть, что происходит на поле, но видно было плохо. В громкоговорителях комментатор что-то возбужденно пояснял по-немецки. Слоун ничего не понимала. Нужно срочно найти Джордана.
«Неужели это случилось именно сейчас?.. Невероятно…»
Не слушая уговоров Габи, она стала пробиваться через толпу к игровому полю.
«Пожалуйста, Господи, прошу Тебя… только не сейчас, – молилась Слоун, протискиваясь вперед. – Только не сейчас…»
– Тебя следовало давно уже прикончить, сукин ты сын! – хрипел Джордан. Сжимая руками горло Ланса, он прижал его к полу. – Тебя следовало прикончить, когда я обнаружил, что ты даешь Слоун наркотики!
– Она меня просила, – выдохнул Ланс, пытаясь освободиться. – Слоун была в безвыходном положении…
– Ты же почти убил ее, негодяй!
– Джордан… не надо!
Он поднял глаза, не отпуская Ланса. К ним быстро приближалась Слоун.
– Джордан! Отпусти его!
Он хотел ей ответить, но в этот момент чьи-то сильные руки взяли его за плечи и оторвали от Ланса.
– Отпусти его, Джордан!
Это был Айан Уэллс.
– Отпусти и успокойся! – властно потребовал он.
– Но этот сукин сын чуть не убил меня! – заявил Джордан.
– Я сказал, успокойся! – рявкнул Айан. – Он не виноват!
Тем временем два конюха уже подняли Ланса на ноги.
– Как же не виноват? – сердито пробормотал Джордан, пытаясь освободиться от Айана. Его красное лицо блестело от пота. – Он мог нас всех там убить…
– Это не Ланс! – повторил Айан. – Что касается его, то он был пешкой… Такой же, как и все мы!
– Что?.. – Джордан перестал вырываться и посмотрел на Айана.
– Да, Джордан… Это все проделки Хиллера.
Даже час спустя на игровом поле было полно народу. Повсюду сновали репортеры. Гейвин Хиллер был арестован немецкой полицией.
– На этот раз мы уж точно все попадем в газеты, – заметил Эрик Ланжоне, приглаживая свои темные волосы.
– Можешь не сомневаться, – кивнула Дасти.
– Я все же не понимаю, зачем он это делал? – спросила Слоун.
Джордан взял ее за руку.
– Концерн Хиллера был на грани банкротства. Все шло к тому, что он потеряет все свои деньги. Но этого никто не знал, кроме нескольких менеджеров. Иначе среди акционеров поднялась бы ужасная паника.
– Но зачем ему понадобилось убивать игроков? – изумилась Слоун. – Например, тебя… Почему он хотел убить тебя?..
– Ну, я пока был на очереди, – грустно усмехнулся Джордан. – Как оказалось, сегодня должен был погибнуть Ланс.
– Потому что он был любовником его жены? Но Хиллер мог бы просто убрать его из команды.
Джордан покачал головой:
– Не в этом дело. Убивая игроков, Хиллер решал свои финансовые проблемы. Одним словом, страховка. Хиллер предпринимал отчаянные попытки, надеясь выкарабкаться. Он продал почти всех своих скаковых лошадей, несколько домов, часть художественной коллекции, но этого оказалось недостаточно. Тогда Хиллер начал вкладывать деньги в страховку. Сначала страховал лошадей.
– Тех, которых искалечили в «Миопии»? – спросила потрясенная Слоун.
