очень хорошего мнения о Хильере?
— Я тебе скажу откровенно, лично я его не знаю, но достаточно о нем наслышан.
— И что говорят?
— Хильер беспощаден к лошадям и к людям. — Кэппи старался говорить спокойно. — Он выжимает из людей и их животных все соки, а потом выбрасывает на помойку.
— Но любой конник, если он настоящий, старается выложиться, в каждой игре сделать невозможное.
— Это справедливо, пока не доходит до цены, которую ты за это заплатишь. Если цена — жизнь, это слишком дорого, Джордан. — Кэппи не сдавался. — Судя по тому, что я о нем слышал, Гевин Хильер человек холодный и бесчувственный, вместо крови в его жилах течет ледяная вода. — Вдруг Кэппи заорал: — Ну, идиот проклятый! Сколько говорил ему, что нельзя курить возле конюшен!
И ринулся к конюху.
— Это случайность, черт возьми! — Ян сердился.
Хотя слышимость была плохая, Джордан уловил — в словах Яна нет уверенности.
— Другие объяснения могут быть?
— Не знаю, не знаю! Со мной, черт побери, в последнее время происходит столько так называемых случайностей, что сам себе начинаю не верить.
Джордан горько засмеялся.
— Да, теперь от каждых соревнований приходится ждать сюрпризов — главное, не угадаешь — каких именно.
— За это поблагодари своего дружка Уитни.
— У него возникло много проблем! — Джордан считал своим долгом защитить Лэнса. — Паула подала на развод, ты же знаешь.
— Ну, от меня-то ты его не защищай.
Джордан помолчал. Потом все же спросил:
— Ты что, думаешь, за случайностями стоит Лэнс?
— Да вряд ли, у него кишка тонка.
Джордан перебрал в памяти все, о чем они говорили с Яном. Но в последнее время и впрямь слишком много стало всяких неприятных случаев. Они уже начали беспокоить команду «Достойных».
В Аргентине случилась та история, с консервной жестянкой, у Лэнса. Две недели назад один из игроков «Достойных» упал весьма неудачно — оказались сломанными два ребра. Причина — лопнула подпруга. Пошли слухи, что она была подрезана. В Чикаго один из игроков при падении с лошади разбился насмерть. До недавнего времени Джордан все это списывал на случай. Теперь же не был уверен в этом. Ян Уэллс не склонен к преувеличениям. Если у него возникли подозрения, значит, что-то действительно не так.
— И никаких объяснений, версий?
— Готов поспорить, Джордан, что игрокам мстят. Только бы узнать, за что и кто.
— Эй, женщина, быстренько просыпайся, пора вставать!
Джордан спрыгнул с кровати и, схватив Слоун за щиколотки, потащил по простыне, к краю постели. Слоун заверещала — «Насилие, насилие!» и даже попыталась сопротивляться.
— Отпусти меня немедленно! Ты что, рехнулся?
— Я говорю тебе, вставай!
— Точно, рехнулся. То тащит женщину в постель, не желая подождать ни минуты, то, наоборот, выволакивает оттуда.
— Надо вставать, и немедленно. Не то лягу я, и сама понимаешь, чем это кончится, а у нас просто нет времени.
Слоун блаженно улыбалась.
— По-моему, это был бы замечательный вариант. — Она скосила глаза на Джордана, но тот уже шел к выходу. — Постой, постой, а ты слышал новость: Джордан Филлипс перестал заниматься сексом?!
Джордан слушал Слоун, прислонившись спиной к стене, нетерпеливо перебирая ногами.
— Сладость моя, я решительно рассею эти недостойные подозрения, но не раньше сегодняшнего вечера.
— Эта новость остановит земной шар, — с жаром воскликнула Слоун, воздев руки. — Этот день, когда…
— Слушай, — терпение Джордана явно лопнуло: он швырнул на кресло ее платье. — Немедленно поднимайся и марш одеваться, пока я не рассердился. У нас сегодня уйма дел.
— Человек, который не любит лошадей, никогда не станет серьезным игроком. — Джордан и его спутница шли вдоль стойл. Лошади поднимали головы, узнав хозяина, легонько ржали.
— Настоящий игрок в поло не мыслит своей жизни без лошадей, это у него в крови. Он может быть последней свиньей по отношению к жене, к любовнице, третировать своих братьев и сестер, забыть даже мать, — но к своей лошади, к лошадям вообще будет относиться как к божеству.
Слоун выслушала этот страстный монолог и спросила:
— И ты такой же?
— Да, и еще хуже, — ты меня плохо знаешь.
— Нет, ты не такой.
Они шли по коридору, разделявшему стойла, и Слоун на каждом шагу убеждалась, насколько трепетно относился Джордан к животным: ни одну лошадь не забыл либо нежно потрепать по шее, либо ласково погладить по крупу. «Он будет хорошим отцом», — промелькнуло в голове Слоун. Слоун едва успевала читать имена лошадей на металлических пластинках, прикрепленных к каждой дверце.
— Ки Ларго… Мальтийский Сокол… Касабланка. Это что, фильмотека с названиями фильмов Хэмфри Богарта?
— Богарт для меня — идеал, настоящий мужчина. А уж фильмы с ним просто обожаю. Да, это моя идея — назвать лошадей человеческими именами, а не кличками.
— Анни Холл? — Имя на этой табличке вконец сразило Слоун.
— Чему ты удивляешься? Она весьма тщеславна.
Слоун прочитала следующее имя:
— Солитер — вот это действительно прекрасно. Единственная! Почему?
Джордан с любовью погладил кобылу по шее:
— Солитер — лучшая лошадь, когда-либо игравшая в поло. Отец подарил ее мне, когда я только начинал, — она была в то время единственной моей лошадью. Я в шутку называл ее «мое единственное достижение». А поскольку для имени это длинновато, я сократил: «Единственная» — «Солитер».
Джордан помолчал.
— Правда, Ян всегда говорил: имя мало что значит, особенно для игроков в поло — будь то конник или лошадь, не важно. Когда мы на поле, нас воспринимают как «гонял». Но я-то знал, что для моей лошади я особенный человек, для моей «Единственной».
— В самом деле — удивительная лошадь! — Слоун была растрогана рассказом Джордана. — А где вообще готовят лошадей для игры?
— Специально — нигде. Всех животных сперва тренируют как скаковых. К сожалению, немногие выдерживают ритм жизни скаковой лошади, быстро сходят с дистанции. Покупая их для игры, мы тем самым спасаем им жизнь.
— Спасаете жизнь?
— Когда скаковая лошадь не может больше приносить денег, ее продают мяснику, на корм собакам.
— На корм собакам?! — Слоун была шокирована.
Джордан грустно кивнул.
— Увы, от печальных фактов никуда не денешься. Не одна из тех лошадей, что ты видела на игровом поле, куплена самими игроками — именно ради их спасения! — Джордан снова погладил Солитер. — Моя
