«Эквидома» превратилось в огромную танцплощадку, до отказа забитую почитателями элитной игры. Публика была одета сногсшибательно. Особенно женщины, которые явно намеревались сразить игроков наповал. Джордан представил Слоун своим друзьям — как невесту, а формальности, сказал он, не заставят себя ждать. Друзья немало удивились новости, преподнесенной им Джорданом. Чему, гадала Слоун, удивляются: тому ли, что Джордан вообще решил жениться, или его выбору?
— Спасибо, что хоть поставил меня в известность насчет скорых формальностей, — проворчала она недовольно, как только они остались на несколько минут наедине.
— Чем ты недовольна, не понимаю!
— Джорди!
Их разговор неожиданно прервал женский голос. Привлекательная молодая женщина пробиралась к ним через зал. Когда она подошла ближе, Слоун убедилась, что незнакомка и в самом деле очень мила: стройная фигура, приятное лицо.
— Ну, Джордан Филлипс, тебя, оказывается, не так просто отловить! — Незнакомка подхватила Джордана под руку, и Слоун поняла, что они давно знакомы. Интересно, только ли дружески?
— Не притворяйся! Уж ты-то знаешь, как меня найти! Дасти! Пожалуйста, познакомься. Это Слоун Дрисколл — скоро, правда, она будет миссис Джордан Филлипс. Слоун, а это моя названая сестра — Дасти Уэллс. На самом деле ее зовут Кирстен, но этого никто не знает, все зовут ее Дасти.[5] А сколько пыли мы с ней наглотались за время нашего знакомства…
Слоун пожала руку Дасти — вот уж совершенно не похожа на женщину-амазонку, образ которой нарисовала в своем воображении Слоун.
— Очень приятно. Я много слышала о вас, — произнесла Слоун обычные в таких случаях слова.
Дасти бросила на Слоун пытливый взгляд.
— Если вы верили болтовне этого парня — представляю, какое у вас сложилось мнение обо мне.
Джордан в притворном ужасе замахал руками.
— Да не говорил я ни слова!
— Знаю я тебя. — Голос Дасти посерьезнел. — Обращаясь к Слоун, она спросила: — Вы действительно собираетесь замуж за этого ненормального? Вы представляете себе, на что идете?
Слоун засмеялась:
— Начинаю понимать.
— Я вам такое могу рассказать, — подмигнула ей Дасти.
Джордан с возмущением дернул Дасти за руку.
— Ты сейчас же забудешь о своем намерении. Я и так с большим трудом вырвал у этой женщины обещание выйти за меня замуж!
— Ну-ка, расскажи мне об этих своих трудностях, ведь я же твой друг.
Джордан поморщился. Но, как выяснилось, совсем по иной причине.
— Черт побери! Только его тут не хватало!
К ним подходил высокий мужчина — обладатель ослепительно белой рубашки, шапки темных волос, смуглого лица, выразительных карих глаз — и, видимо, незаурядной физической силы. Он был очень привлекателен. Женщины провожали его глазами.
— Кто это? — спросила Слоун у Джордана.
— Сеньор Альварес, собственной персоной.
— Игрок в поло, — догадалась Слоун.
— Прекрасный игрок. И, к сожалению, он сам это знает, — подала реплику Дасти.
— Масса обаяния, как у вождя ливийской революции Муаммара Каддафи, — зло бросил Джордан. — Вы там, в Палм-Бич, берегитесь!
Слоун допивала вино из бокала, который держала в руке.
— Я вижу, он не из тех, кому ты симпатизируешь.
— Ты права на этот раз. Он как бельмо у меня на глазу. В прошлом году я восемь раз выходил против него — и этот сукин сын каждый раз меня обыгрывал.
«Эквидом», еще вчера заполненный до отказа, сейчас пустовал. Огромное сооружение поражало безлюдьем и темнотой. Лишь игровое поле ярко освещалось огромными прожекторами. Вводный удар — и пустое здание отозвалось громким эхом, шесть всадников ринулись за мячом. Джордан оторвался от остальных игроков. Кроме одного, тот преследовал его по пятам и что-то выкрикивал по-испански. Но он не догнал Джордана, тот первым оказался у мяча и легким ударом послал его в ворота.
Среди немногих зрителей на трибуне были Слоун и Дасти. Их интересовали и тренировочные игры.
— Все-таки удивительно, — рассуждала Слоун вслух, — стоит интеллигентному, воспитанному мужчине взять в руки клюшку — и он на глазах превращается в орущего варвара.
— Да, игра — своего рода наркотик, видишь перед собой — цель, которой надо достичь любыми средствами, и уже ни о чем не думаешь.
— И так каждый раз?
— Практически, да. А если еще задевают самолюбие… Моему отцу очень хотелось иметь детей — и непременно трех сыновей — целую семейную команду. Но родилась я — и стала его сыном и конником. Я и Джордан…
— Мне казалось дико, почему он сделал из тебя игрока, теперь, — пожалуй, понимаю.
Дасти кивнула.
— Наркотик, я же говорю: «нар-ко-тик»!.. Сперва доказала ему, — что умею ездить на лошади не хуже мальчишек — в том числе и Джордана… Ох, молодец! — Дасти продолжала следить за игрой. — Мой отец считает, что Джордан скоро может попасть в десятку.
— Десятку чего? — поначалу не поняла Слоун.
— Десятку лучших в мире игроков в поло!
— О! Это налагает на меня такие обязательства… Быть женой одного из десяти достойнейших, — иронически заметила Слоун, подумав про себя в который уже раз, что вряд ли она та женщина, которая нужна Джордану Филлипсу, великому коннику…
— Вы были сегодня не в лучшей форме, к сожалению. — Надин Хильер подошла к Лэнсу, когда тот спрыгнул с лошади. Одета леди Хильер как всегда была безупречно. — Простите, что вмешиваюсь, но скажите — это связано с проблемами профессионального или личного характера?
— Ни с тем, ни с другим, — отрезал Лэнс, поворачиваясь едва ли не спиной к жене шефа. У него было плохое настроение, и он не собирался вести доверительные разговоры. Какого черта вообще она к нему пристала?
— Вы знаете, я всегда считала вас прекрасным игроком, способным на многое… ну и сегодня…
— Это муж прислал вас прощупать меня? — резко спросил Лэнс, тут же, правда, пожалев о сорвавшейся грубости.
— Гевин совершенно не в курсе… — Женщина дотронулась до руки Лэнса. — Это, поверьте, моя и только моя идея.
Лэнс посмотрел на нее с любопытством.
— И к чему это?
— А почему бы нет? — улыбнулась Надин. — Вы думаете, я совершенно не интересуюсь поло? Все, что касается поло, действительно волнует меня.
— Послушайте, миссис Хильер…
— Надин…
— Надин, — механически повторил Лэнс, отвернувшись и глядя не на собеседницу, а на свою лошадь, — я приму во внимание ваши соображения. Но не сейчас. Ладно? Я больше не могу разговаривать — чертовски устал, простите, падаю с ног.
— Мой муж очень тревожится, когда из команды уходят игроки, переживает, когда он вынужден с кем-то расставаться… — Надин не говорила, а ворковала.
