После второго выигрыша Слоун, опьяненная успехом, как во сне пошла к выходу, сопровождаемая восхищенным и удивленным Джорданом. «Может, все складывается не так уж и плохо», — подумала она.
Время от времени они выходили из казино на улицу подышать свежим воздухом. Проигрыши и выигрыши чередовались; наконец Слоун решила остановиться на итоговом выигрыше приблизительно в тридцать пять тысяч долларов.
— Хватит, чтобы съездить вместе на каникулы, отдохнуть где нибудь, — пошутил Джордан. Ему было очень хорошо с ней — побеждать, выигрывать, радоваться жизни. Шутливым предложением насчет поездки, например, на Таити, он раскрыл свои карты: Слоун его покорила. И Джордан поклялся себе, что заставит и ее полюбить себя.
Игроки начали собираться на поле к вечеру, когда солнце уже склонялось к горизонту. Джордан пришел раньше — «поработать над ударами справа». Кроме белого мячика его, казалось, ничто не интересовало. Он многократно повторял одно и то же движение, добиваясь полной автоматичности.
Довольный собой, Джордан поскакал наконец к боковой линии, где его ждала Слоун. О, сегодня она была без шляпы! Он никогда еще не видел ее без шляпы. Длинные волосы отливали бронзой в лучах заходящего солнца. «Еще бы чуть поменьше косметики, — подумал Джордан, не отрывая взгляда от Слоун. — Прелесть! Выглядит на десять лет моложе своего возраста».
Слоун на пять лет старше его? Ну и что! Джордан подозревал, что этот факт важен только для Слоун.
Джордан подъехал к ней.
— Итак, девушка, проверим, многому ли ты научилась. Какой удар я нанес? Где находимся на поле?
— Удар справа, а нанес его из офсайда.
Джордан поднял брови от удивления: смотри-ка, сообразила.
— Ты права. Пожалуй, и впрямь научу тебя играть.
— Думаешь, у меня получится?
— Это нелегко, но попробуем.
— Прямо сейчас?
Джордан спрыгнул с лошади и подвел ее к Слоун.
— Можно и сейчас… смотри: здесь вот у лошади перед, а там…
Джордан был серьезен, во всяком случае, казался таковым.
— Вообще-то лошадей, представь, я в своей жизни видела. И насчет переда и зада… можешь считать, что этот урок я усвоила.
Слоун взобралась в седло.
— Да, ты умеешь сидеть на лошади, это я вижу.
— Последний раз я каталась очень давно… А что делать теперь?
Джордан снял с себя шлем и протянул Слоун.
— Надень непременно.
— Знаешь, что самое трудное для писателя? Проникнуть в профессиональную психологию своего героя — в данном случае — мысли игрока, когда он занят своим делом на поле… Как я его почувствую, если в моем жизненном опыте ничего похожего не было?
— Это все, что тебя волнует? Ну, тогда держись!
Джордан вдруг вспрыгнул на лошадь за спину Слоун и легонько хлопнул лошадь по крупу. Ты дернулась и поскакала, все резвее и резвее.
— Джордан, подожди! Останови ее! — закричала Слоун и что было сил вцепилась в гриву. Джордан одной рукой обнял всадницу, другой стал натягивать поводья, умеряя пыл лошади.
— Джордан, что ты делаешь?! Я же не удержусь!
Джордан расхохотался.
— Я всегда знаю, дорогая, что делаю!
— Ой, мы сейчас столкнемся! — Они и в самом деле чуть не врезались в группу всадников.
Джордан переложил поводья в другую руку, на ходу выхватил у одного из игроков биту и, мгновенно сориентировавшись (кто-то из игроков бросил мяч в воздух), ударил по мячу и послал его в ворота.
— Эй, Филлипс, ты что, осваиваешь новый вид игры — вдвоем на одной лошадке?
«Со стороны мы и впрямь выглядим забавно», — подумал Джордан. А вслух сказал:
— Да нет, просто я хотел приобщить эту леди к конному поло. — И добавил, через плечо заглянув Слоун в лицо: — Ты в порядке?
Слоун дрожала.
— Наверное, я чувствую себя так, как и должна в подобной ситуации.
— Тогда прижмись ко мне, передохнем. — Джордан понял ее состояние. — А то вдруг действительно упадешь…
Слоун повиновалась. Джордану было мучительно приятно чувствовать ее так близко — ослабевшую и покорную. Он осторожно поддерживал ее за талию, пока лошадь медленно возвращалась к боковой линии.
Всадник будто невзначай коснулся нежной щеки Слоун.
…Да, он, Джордан, жаждал обладать этой женщиной, и плевать ему на все последствия, и пусть начнется все сначала!
Не хотелось заканчивать урок. Слоун коснулась рукой своей шеи и сказала:
— У меня был шарфик, должно быть, я его потеряла где-то на поле.
— Не волнуйся, найдем.
Джордан развернул лошадь.
— Вон он!
Слоун заметила яркое пятнышко на траве. Они подъехали ближе, Джордан поддел шарфик битой и подал его Слоун… А она постаралась как можно красивее обязать им свою изящную шейку.
— Благодарю. Приятно убедиться, что рыцари не перевелись.
Я думаю…
Джордан не дал ей договорить, притянул к себе и поцеловал с необыкновенной нежностью.
Слоун примчалась в «Нормандию» как на крыльях. Она дрожала, словно сильные руки Джордана и сейчас обнимали ее. То, что чувствовала Слоун, было гораздо большее, чем физическое влечение. Привыкшая к выражению чувств словом, она растерялась, не зная, как назвать то, что с ней происходит. Габи права: Слоун хочет быть с ним хоть один вечер, а потом… потом пусть все что угодно. Только один вечер, одну ночь…
Слоун вытащила из сумочки ключ, который дала ей Габи. Предусмотрительная, все понимающая… Но, Господи, как ей заманить туда Джордана?! Слоун чувствовала, он из тех мужчин, которые не любят слишком инициативных женщин, предпочитают сами строить отношения с людьми — с женщинами в особенности.
Она не может заявиться к нему в гостиницу и сказать: «Давай-ка проведем вместе уик-энд, не возражаешь?» Во-первых, уже не тот возраст, чтобы поступать столь непосредственно; во-вторых, с Джорданом, пожалуй, так разговаривать не стоит.
В конце концов Слоун придумала: черкнула записочку, сунула ее в конверт, сверху написала имя Джордана — и за десять минут уложила свои вещи. По дороге из города Слоун заглянула в отель, где жил Джордан, и оставила ему записку на столике для корреспонденции.
Сама же отправилась в Онфлер.
Коттедж Карло и Габи расположился на высоком холме, внизу расстилался небольшой рыбацкий порт.
К северу от Онфлера, с холма, виднелся Гавр, даже с большого расстояния можно было видеть
