— Оскар лаял у кухонной двери. Никак не унимался. Я открыла дверь, и он тотчас рванул к бухте. Мне не хотелось, чтобы он гулял там в такую погоду, и я пошла за ним. Когда спустилась, Оскар отчаянно лаял на яхту, засов кубрика был поднят. У меня не возникло никаких подозрений. Мы никогда его не запираем. Я зашла внутрь, но там не было света. Затем… почувствовала удар.
Она замолчала, коснулась синяка на правой щеке.
— Тебе не обязательно рассказывать, если не хочешь, — успокоил ее Страчан.
— Я в порядке. — Грейс попыталась улыбнуться. Несмотря на потрясение, она была полна решимости продолжить. — Перед глазами все поплыло. Я оказалась на полу со связанными руками. На голове был мешок. Я чуть не задохнулась. Он вонял рыбой и маслом, во рту была ужасная тряпка. Ногам вдруг стало холодно, и я поняла, что на мне нет джинсов. Я пыталась кричать и отбиваться, но не могла. Затем я почувствовала… как с меня стягивают трусы… — Тут Грейс сорвалась. — Не могу поверить, что это один из жителей острова, наш знакомый! Как можно так поступать?
Страчан повернулся к Фрейзеру с сердитым видом:
— Ради Бога, вы не видите, что ей тяжело?
— Ничего. Я закончу. — Грейс вытерла слезы. — Да и рассказывать больше нечего. Я потеряла сознание. Затем вы прибежали.
— Но вас не изнасиловали? — бестактно спросил Фрейзер.
Она посмотрела ему в глаза:
— Нет. Я бы знала.
— Слава Богу, — вздохнул Страчан. — Ублюдок, должно быть, услышал, как я тебя зову, и дал деру.
Фрейзер напряженно записывал.
— Еще что-нибудь помните? О нападавшем?
Грейс задумалась на минутку, затем покачала головой:
— Нет.
— Он был высокий или низкий? Вы не почувствовали запахов? Лосьон после бритья или что-нибудь подобное?
— Боюсь, в носу осталась только рыбная вонь от мешка.
Я закончил обрабатывать ссадину на щеке.
— Из бухты есть другой выход? — спросил я.
— Кроме как в море? — Страчан пожат плечами. — Если пройти по камням у основания утеса, дальше будет галечный пляж, который тянется чуть ли не до деревни. В конце там есть тропа, ведущая наверх. В такую погоду это опасный путь, но преодолимый.
Теперь понятно, как преступник ускользнул. Он мог и просто спрятаться, пока мы не зашли в дом. В тот момент нас больше заботило состояние Грейс, чем поиск виновного.
У Фрейзера закончились вопросы. Я думал, Броуди возьмет инициативу на себя, но он молчал. Страчан предложил Грейс наполнить ванну, она отказалась.
— Я не инвалид. — Она улыбнулась с оттенком раздражения. — Останься с гостями.
Грейс поцеловала меня в щеку, мускусный аромат духов проступал сквозь антисептик.
— Спасибо, Дэвид.
— Рад помочь.
У Страчана были круги под глазами, а во взгляде — паранойя.
— С ней все будет в порядке, — уверил я.
Он кивнул, не поверив.
— Боже, что задень, — пробормотал он, проведя рукой по лицу.
Броуди впервые подал голос:
— Расскажите мне еще раз, что произошло.
Страчан опешил.
— Я уже все сказал. Когда я вернулся домой, ее там не было.
— А откуда именно вы вернулись?
В тоне не звучало обвинительных нот, однако не возникало и сомнения, к чему этот вопрос. Страчан смотрел на него с нарастающим гневом.
— Я гулял. К пирамидам, если вам там интересно. Я вернулся домой после разговора с Дэвидом у коттеджа. Был сильно расстроен из-за гибели молодого полицейского. Грейс была в школе, поэтому я оставил машину и пошел пешком.
— В горы?
— Да, в горы, — подтвердил Страчан, едва сдерживая ярость. — И поверьте мне, сильно об этом сожалею! Если это все, Эндрю, спасибо за помощь, но вам пора уходить!
Атмосфера накалилась до предела. Я сам удивился поведению Броуди. Пусть он и не питает симпатий к Страчану, нет никаких оснований намекать, будто он мог напасть на собственную жену.
Поднявшись на ноги, я нарушил напряженное молчание:
— Правда, пойдемте уже.
— Да, конечно, — вдруг замялся Страчан. — Дэвид, хочу попросить вас немного задержаться. Просто чтобы убедиться, что с Грейс в порядке.
Странно, что ему не хочется остаться наедине с женой. Я взглянул на Броуди, тот едва заметно кивнул:
— В деревне вам делать нечего. Встретимся у меня вечером, поговорим.
Я подождал на кухне, пока Страчан проводит Фрейзера с Броуди. Захлопнулась входная дверь. Страчан вернулся с неловким видом. Чуть ли не со смущенным. Напряженный выдался день. Возможно, он ждет от меня моральной поддержки, заверений, что с Грейс все будет хорошо и его вины здесь нет. Или ему просто надо выговориться.
— Спасибо, что остались. На часок, не больше, пока Грейс не ляжет спать, а затем я отвезу вас в отель.
— Стоит ли оставлять ее одну? — спросил я.
Ему это, видимо, не пришло в голову.
— Ну… вы можете переночевать у меня. Или взять мою машину. Управление автоматическое, так что вы справитесь даже одной рукой.
Я уже пережил одну аварию на Руне, и меня не прельщала перспектива вести машину в повязке. Потом разберемся.
— Что ж, я совсем забыл о манерах, — продолжил Страчан. — Хотите выпить? У меня есть бутылка солодового двадцатилетней выдержки.
— Не стоит открывать ее ради меня.
Он улыбнулся:
— Это самое малое, чем я могу отблагодарить вас. Идемте в гостиную.
Он провел меня по коридору в зал. Интерьер был выполнен в той же сдержанной манере, что и весь дом. Два черных кожаных дивана стояли друг против друга, разделяемые журнальным столиком из дымчатого стекла. Паркетный пол покрыт толстым ковром. Над камином висела абстракционистская картина Грейс, окаймленная по обе стороны книжными полками от пола до потолка. Вдоль одной из стен стеллажи с кремниевыми орудиями, стрелами и другими археологическими артефактами: черепками древних глиняных горшков, резными фигурками из камня — все стратегически расставлено и освещено подсветкой со скрытым источником.
Пока Страчан рылся в черном лакированном баре, я рассматривал книжные полки. Художественной литературы там практически не было. Несколько автобиографий исследователей, таких как Ливингстон и Бертон, а по большей части научные труды по археологии и антропологии. Я заметил и пару книг о первобытных традициях погребения. Взял одну с названием «Голоса прошлого, жители прошлого» и начал листать.
— Самая интересная глава — о похоронах в Тибете, — отметил Страчан. — Мертвых относили в горы и оставляли на съедение птицам. Считалось, что птицы унесут их души в небеса.
Он поставил на журнальный столик бутылку солодовой и два стакана, сам сел на кожаный диван.
