тем как открыть дверь. В комнате не горел свет, лицо сержанта было красным и опухшим. Зато он с привычной грубостью ответил на мое предложение ехать к Броуди.
— Я не утверждаю, что это он, — сказал я. Бывший детектив потушил спичку. — Но он держал гаечный ключ левой рукой. Нам известно, что убийца Дункана — левша. И Грейс ударили по правой щеке — следовательно, насильник тоже левша.
— Отчего вы уверены, что жену Страчана огрели не тыльной стороной руки? — фыркнул Фрейзер.
— Это не исключено, — признал я. — Возможно, то были разные люди. Однако Дункана ударили достаточно сильно, чтобы проломить череп и вдавить осколки. Такое невозможно сделать наотмашь.
Фрейзер нахмурился:
— Не буду возражать, Камерон — чудик. Но разве может такая размазня справиться с Дунканом?
— Дункана ударили со спины. У него не было возможности защищаться, — напомнил я. — Мы знаем, что Камерон помешался на Грейс, и в теорию с шантажом он тоже вписывается. Школьному учителю явно повредила бы огласка похождений к проститутке. Если Дженис Дональдсон угрожала обо всем рассказать, он мог убить ее.
Броуди опустил в чашку пакетик чая.
— Возможно. Предположим, ты прав, но как он успел добраться из школы до яхты, чтобы напасть на Грейс?
— Он мог уйти раньше ее. Мог проколесить на велосипеде по прибрежной тропе, о которой говорил Страчан. В такую погоду опасно, однако отчаянный человек и не на такое способен.
Чайник жалобно засвистел, из носика пошел пар. Броуди выключил газ и налил кипящую воду в заварочный чайничек. Правой рукой, как заметил я.
У меня уже крыша едет.
Он поставил на стол три кружки.
— Ты прав. Однако давайте пока забудем про Камерона и обсудим факты, — сказал Броуди, опустил чайничек на подставку. — Найдено тело проститутки, сильно обгоревшее. Убийцу не заботило, что труп могут обнаружить, пока он не узнал, что ведется расследование.
Броуди не взглянул на Фрейзера, но это было и не нужно.
— Преступник запаниковал и решил избавиться от останков и от улик. По ходу дела он устраняет полицейского и чуть не отправляет на тот свет судебного эксперта. — Броуди помешал чай, накрыл крышкой и вопросительно посмотрел на нас: — Какие есть соображения?
— Ублюдок явно помешан на огне, — сказал Фрейзер. — Пироманьяк, или как их там называют.
— На острове раньше бывали пожары? — спросил я у Броуди.
— Не слышал. С тех пор как я здесь поселился, не было.
— Так с чего им появиться сейчас? Я не психолог, но вряд ли люди внезапно обретают пристрастие к спичкам.
— Может, это просто способ замести следы, — предположил Фрейзер.
— Тогда вернемся к вопросу, почему тело Дженис Дональдсон оставили лежать в коттедже, а не похоронили или выбросили в море. Тогда бы его никогда не нашли. Что-то не вяжется, — настаивал я.
— Зачем усложнять? — возразил Фрейзер.
Броуди разливал чай с задумчивым видом.
— Насчет нападения на Грейс. Мне кажется, оно было случайным. Она зашла на яхту, пока кто-то разбивал систему связи. Значит, ему было известно, что полицейские рации не работают.
— Следовательно, Камерон тут ни при чем, — заключил Фрейзер, накладывая себе сахар. — Ему мы не сообщали. Скорей всего это кто-то из лодочной мастерской. Кинросс или один из бородачей. Они все знали про рации. Любой из них мог добраться до яхты, пока мы возились на пароме. Времени как раз хватило бы, чтобы сломать приборы и заняться женой Страчана, пока не спугнули.
Он положил ложку на стол. Броуди молча поднял ее и отнес в раковину, затем вытер мокрый след.
— Возможно, — сказал он, садясь обратно. — Однако нельзя ограничивать список подозреваемых этими людьми: они могли рассказать кому угодно. И не следует забывать, есть еще один человек, который знал, что нам надо воспользоваться радио на яхте.
Я догадался, о ком идет речь.
— Вы имеете в виду Страчана?
Он кивнул.
— Ты обратился к нему с просьбой, когда он приехал к коттеджу. Он не дурак, сложил два плюс два.
Я уважал интуицию Броуди, но начинал думать, что ненависть к Страчану мешает ему трезво мыслить. Взять хотя бы реакцию Майкла на смерть Дункана. Даже если ему и удалось разыграть шок, человека не может вырвать по собственному желанию, каким бы хорошим актером он ни был.
Фрейзер разделял мои сомнения.
— Нет. Мы все видели, в каком плачевном он был состоянии. Зачем ему нападать на собственную жену, а затем бежать за помощью? Бессмыслица какая-то.
— Может, он просто хотел снять с себя подозрения, — спокойно произнес Броуди. Затем пожал плечами: — Однако я могу ошибаться. Любой мог разбить приборы связи на яхте для подстраховки. Пока мы никого не можем исключить.
До меня дошло, что он прав. Дункан погиб потому, что мы слишком много сочли само собой разумеющимся.
— Я все равно не понимаю, зачем ему было уничтожать радио. Если б мы и могли связаться с сушей, никто сюда не поедет, пока не стихнет шторм. Так какой смысл?
Броуди глотнул чая и аккуратно поставил кружку на поднос.
— Чтобы выиграть время. Для начальства это убийство месячной давности. Дело важное, но не вопрос жизни и смерти. Они сидят там сейчас и не особо переживают, что ни рации, ни телефоны не работают. А узнай они о смерти офицера полиции, вертолет стоял бы наготове и ожидал первого затишья. А при данном раскладе никто не начнет шевелиться, пока погода не прояснится. Пока у нас нет связи, убийца имеет все шансы улизнуть с острова, не успеют его и начать искать.
— Куда улизнуть? Даже если взять лодку, мы посреди небытия.
Броуди улыбнулся:
— Не стоит обманываться. На сто пятьдесят миль тянутся острова, где легко затеряться. Еще есть основная территория Великобритании, Норвегия, Фарерские острова и Исландия. Всюду можно доплыть.
— Так вы считаете, убийца предпримет попытку скрыться?
Подошла собака и положила голову на колено Броуди. Он нежно ее погладил.
— Вероятно. Он понимает, что ему здесь не стоит оставаться.
— А нам что делать? — спросил Фрейзер.
— Быть начеку. — Броуди пожал плечами. — И надеяться на улучшение погоды.
Не самая оптимистичная перспектива.
Затем мы втроем поехали в отель. Мы ничего не ели с самого утра, хотя и не хотелось, но надо было восстановить силы. По дороге дождь поубавился, а ветер и не думал успокаиваться. Остров по-прежнему оставался без электричества, и неосвещенные улицы казались до жути пустыми, когда машина поднималась по крутому склону к отелю.
Только выйдя наружу, мы услышали, какой оттуда доносится гул. Броуди нахмурился и задрал подбородок, будто чуя неладное.
— Что-то там происходит.
Маленький бар был набит людьми, народ толпился даже в прихожей. Когда мы вошли, все повернули к нам головы и резко замолкли.
— И что теперь? — пробормотал Фрейзер.
Внутри послышалось движение, и вскоре из бара возник Кинросс, а за ним — массивная фигура Гутри.
