– Это мсье Этьен, – догадалась Дезире – Слава Богу! Они услышали, как он встревожено позвал:
– Элиана!
Женщины не успели откликнуться – внизу страшно забарабанили в дверь.
– Открывайте! – раздались голоса, и вот уже по лестнице грохотали чьи-то сапоги.
Женщины помертвели. Элиане казалось, будто внутри ее существа образовалась огромная черная яма, куда внезапно канули все мысли и чувства. Остался только страх, он терзал душу, и она никак не могла выйти из этого оцепенения, не могла заставить себя двигаться и хотя бы что-то соображать.
Между тем Дезире больно вцепилась в руку своей госпожи, и та почувствовала ее дыхание на щеке.
– Барышня, ради всего святого, вам надо спрятаться!
– Куда? – еле вымолвила Элиана.
– Не знаю! – служанка в панике оглянулась, отыскивая подходящее убежище. – Вот! – воскликнула она. – Сюда!
Элиана посмотрела на Дезире, как на безумную, потому что девушка показывала на большой резной шкаф, полный платьев и прочей одежды, но потом, подталкиваемая служанкой, залезла внутрь.
– А ты?
– Надеюсь, меня не тронут!
Она прикрыла дверцу, и Элиана очутилась в душной темноте. Складки платьев, шуршащие чехлы, перья и меха, запах нафталина и ароматических веществ…
Из гостиной донесся звон: похоже, на пол полетели стоявшие на каминной полке высокие греческие вазы, а возможно, и еще что-то – посуда, зеркала. Слышались вопли, потом чей-то громовой голос воскликнул: «Да здравствует нация!»
И вдруг Элиана услыхала совсем рядом густой раскатистый бас:
– Ты здесь одна, красотка?
Очевидно, ковры заглушили шаги, и она пропустила момент, когда гвардейцы ворвались в спальню.
Дезире что-то пролепетала тоненьким голоском, а потом прозвучал голос второго мужчины:
– А это чье?
Элиана зажмурила глаза и до боли стиснула кулаки. Скорее всего, гвардейцы увидели что-то из ее туалета.
– Моей госпожи, – уже более внятно, хотя по-прежнему испуганно отвечала Дезире, – но ее сейчас нет, она гостит у своих родителей в Маре.
– Теперь не будет господ! – провозгласил бас. – Революция освободила всех вас!
– Отныне вы ее слуги, – добавил второй голос, а после промолвил: – А ты хорошенькая!
Послышался звук шлепка, Дезире взвизгнула, и первый гвардеец строго произнес:
– Оставь ее, Жан, сейчас не время! Идем проверим следующий дом. Кстати, малютка, твой хозяин не прятал оружие?
– О нет! Я не знаю…
– Ладно, пошли! – услышала Элиана. – Наши уже спустились вниз.
Звук шагов стал отдаляться, и напоследок до молодой женщины донесся хладнокровный возглас: «Да он мертвый!»
А затем в доме наступила тишина.
Путаясь в одежде, Элиана добралась до дверцы и отворила ее. В глаза ударил свет, пахнуло свежестью, и молодая женщина почувствовала, как разгоряченное тело мгновенно начало остывать.
Она вылезла наружу. В глазах рябило, пряди волос прилипли ко лбу и вискам…
…Дезире стояла посреди комнаты, бессильно опустив руки. Ее лицо было изжелта-бледным, как глина. Она не произносила ни слова и только смотрела на свою госпожу ничего не выражающим взглядом.
– Что они с тобой сделали?! – воскликнула Элиана и вздрогнула от звука собственного голоса.
Служанка отрицательно покачала головой и указала на распахнутую дверь гостиной.
Там все было раскидано, попорчено, разбито. В воздухе кружился пух, с диванов и кресел свисали клочья порубленной саблями обивки.
Элиана повернулась и медленно вошла в гостиную, на полу которой покоилось что-то неподвижное, неживое. Молодая женщина приблизилась и увидела Этьена – он лежал на спине, широко раскинув руки, и его остекленевшие глаза смотрели в пустоту. Бездушная рука смерти стерла краски с его лица, изменила привычные черты, и Элиана поняла: на нем больше никогда не появится иного выражения, кроме этого – беспомощно-изумленного и страдальческого…
Пуля попала Этьену прямо в грудь, и его окрасившаяся кровью белая рубашка пылала багрянцем, будто какое-то чудовищное знамя.
Элиана ощутила вкус крови на своих губах и содрогнулась. Она не заметила, как в бессознательном стремлении заглушить подступившие рыдания вложила пальцы себе в рот и прикусила их.
Подошла Дезире и молча встала рядом.
