бывал и за морем, видел много картин и фресок. Можешь мне не верить, но, признаюсь честно, тебе удалось создать нечто восхитительное. Теперь я уверен, ты способна сделать из Роузклиффа настоящий дворец. В этом у меня нет никаких сомнений.
Похвала все-таки польстила Изольде. Она склонила голову и вымолвила:
— Не слишком ли опрометчиво твое суждение? Разве можно судить о таланте художника по одному лишь наброску?
— Почему же нет? В нем столько силы и чувства, что иногда не встретишь в законченной картине. Я с нетерпением буду ждать окончания работы.
— Не знаю, что ты видел за морем. Более того, мне неизвестно, умеешь ли ты разбираться в живописи, но сегодня я рисовала без особого вдохновения. Впрочем, нет, меня воодушевляла ненависть.
— О, ненависть — прекрасное чувство, такое возбуждающее, такое сильное! — Рис по привычке перешел на насмешливый тон. — От ненависти до страсти один шаг.
Однако поумневшая Изольда не стала ввязываться в словесную дуэль: она уже знала, что это бесполезно.
Заметив ее молчание, Рис сменил тон и уже серьезно сказал:
— Скоро ужин. Надеюсь, вы соблаговолите спуститься вниз и отведать вместе со всеми плоды собственных дневных хлопот.
Она незаметно вздрогнула и окинула его настороженным взглядом. Рис продолжил:
— Да-да, мне было вовсе не трудно догадаться. Как только я приехал в замок, так сразу заметил благотворные следы твоего влияния. Такой порядок и спокойствие — дело твоих рук, и больше ничьих.
— Скорее, это следствие твоего отсутствия, — съязвила Изольда.
Рис махнул рукой. У него пропало всякое желание вступать в поединок остроумия. Перед собой он не мог лукавить. Она ему нравилась. Ее волосы, плечи, которые он жаждал обнять, ее губы, которые он хотел целовать и целовать, — он был бессилен, его влекло к ней. Он, который на своем веку одержал столько побед над признанными красавицами Англии, теперь испытывал странную неуверенность, пожалуй, даже робость перед этой девушкой из валлийской глубинки. Он захватил Роузкпифф, одержал блестящую победу, но не сумел победить слабую женщину. Он завладел замком, но не обладал ее сердцем, и это последнее во многом омрачало его настроение, более того, уязвляло его самолюбие победителя.
«Ладно, еще поглядим, кто кого», — пообещал себе Рис. Времени у него было достаточно, он сумеет приручить эту упрямицу, заставит ее покориться. Никуда она не денется!
За ужином она устроилась на дальнем конце стола, почти на самом краю, — подальше от привычного хозяйского места. Все, кто был в зале, замерли, ожидая, что скажет Рис в ответ на такую выходку.
— Сядь рядом со мной, — сказал тот, войдя в зал и увидев, где расположилась Изольда.
— Нет.
Рис круто обернулся и бросил на нее грозный взгляд:
— Я здесь властелин. Все, кто живет в замке, подчиняются моей воле, и ты не исключение из правила.
— А вот тут ты ошибаешься.
Изольда вскочила из-за стола и решительно пошла к лестнице.
— Вернись, в противном случае тебе придется горько пожалеть о своем необдуманном поступке.
Изольда даже не подумала остановиться. Он догнал ее, схватил за руку и резким движением повернул лицом к себе. Вскрикнув от боли, совершенно безотчетно девушка размахнулась свободной рукой и влепила ему звонкую пощечину. От удара, казалось, содрогнулись не только все, кто сидел за столом, но и сами стены зала. Все затаили дыхание, со страхом представляя, в какую форму может вылиться гнев Риса.
Он схватил ее обеими руками и привлек к себе. Она отстранялась от него, отворачивала лицо, но все напрасно, он уже склонился над ней, и его горящие глаза находились рядом, почти напротив ее глаз.
— А сердце у тебя бьется, словно у пугливого зайца, — вдруг насмешливо обронил Рис. — Неужели ты так испугалась?
Ей очень хотелось сказать «нет», но страх оказался сильнее, и она честно призналась:
— Да.
— Вот и хорошо. Я вижу, у тебя осталась хоть одна крупица благоразумия.
— Да, мне страшно, — торопливо заговорила Изольда, — но я не буду сидеть рядом с тобой. Мне противно смотреть, как ты разыгрываешь из себя хозяина Роузклиффа.
Кидая последние слова, она понимала, что играет с огнем, что она может окончательно вывести его из себя, но в душе махнула на все рукой: семь бед — один ответ. Но вопреки ее опасениям в голосе Риса слышалась не ярость, а холодная язвительность.
— Ты будешь сидеть рядом со мной во время трапезы. Или предпочитаешь, чтобы мы поужинали вдвоем, так сказать, в интимной обстановке? Ты этого хочешь?
— Нет-нет! — пугливо воскликнула Изольда.
— В таком случае делай, что тебе говорят.
— Не пора ли кончить на этом? — вдруг раздался чей-то голос совсем рядом.
Изольда оглянулась и увидела Тилло. Старый менестрель был в два раза ниже Риса, зато в два раза старше, поэтому бесстрашно вступил в разговор, чреватый для него непредвиденными последствиями.
— Тебе что здесь надо? — грубо кинул старику Рис, и лицо его покраснело от гнева.
— Не смей его обижать. — Изольда инстинктивно встала на защиту совершенно беззащитного Тилло. — У него хватило смелости встать на мою защиту, хотя его единственное оружие — это разум и здравый смысл.
Рис перевел глаза с Тилло на Изольду, но вспышка гнева, осветившая его лицо, похоже, уже погасла.
— Не бойся. Я не обижу верного Тилло. Слишком высоко я ценю его ученость и уважаю его седины. — И тут же он резко бросил старику: — Сядь на свое место. Неужели ты думаешь, что я могу ударить женщину, тем более на глазах столь многочисленной публики?
Рис окинул зал насмешливым и одновременно грозным взглядом. Никто из присутствовавших не осмелился взглянуть ему в лицо, все либо отводили глаза в сторону, либо робко склоняли головы.
— Поскольку ты не хочешь сидеть на почетном месте хозяйки, — Рис опять обернулся к Изольде, — и не хочешь ужинать со мной наедине, в таком случае мне ничего не остается, как… — Тут Рис запнулся. — Нет, я не разрешаю тебе вернуться в башню. Еще рано. Итак, если ты не хочешь быть хозяйкой Роузклиффа, тогда ты будешь простой служанкой.
— А кем я была весь день, разве кем-то другим? — пробормотала Изольда.
— Личной служанкой, — уточнил Рис и, больше ничего не говоря, потащил ее за собой к месту хозяина замка. Усевшись в кресло, на котором раньше восседал ее отец, он сказал: — Ну? Чего застыла как каменный столб? Наливай мне вино, подавай блюда. Кроме того, ты будешь должна чинить мою одежду, чистить сапоги. Будешь выполнять всю грязную работу до тех пор, пока не согласишься сидеть рядом со мной.
Изольда настолько растерялась, что на минуту даже не знала, что ответить. В мгновение ока она могла превратиться из хозяйки в настоящую рабыню. Ей не хотелось сидеть рядом с ним, его близкое присутствие выводило ее из себя, но противоречить ему тоже не было никакого смысла. Больше ничего не оставалось, как проглотить свою гордость и покориться.
— Хорошо, я согласна быть твоей служанкой.
Широкая довольная улыбка расплылась на лице Риса, он как будто предчувствовал ее ответ и заранее предвкушал удовольствие от ее предстоящего унижения. Судя по всему, он научился играть на ее чувствах, предугадывать ее поступки и разрушать планы, которые зарождались в ее голове. Попросту говоря, он издевался над ней.
Изольда нахмурилась и отвернулась, лишь бы не видеть самодовольного выражения на его лице. Надо держать себя в руках, напомнила она себе и, взяв кувшин с вином из рук стоявшего неподалеку от нее пажа, налила полный кубок. Ничего, ей хватит терпения и сил, чтобы вынести все унижения.
Она безропотно служила за столом, подавая и убирая блюда по первому его знаку. Ей хотелось есть,
