— Неужели? — усмехнулась Изольда.
— Я пожил и кое-что повидал на своем веку. Есть женщины, которых сама судьба влечет на край пропасти, у них начинает кружиться голова, и они по собственной глупости падают вниз. Но почему так происходит, трудно объяснить.
Изольда замерла. Что имел в виду Тилло? Неужели он говорил о ней? Она покраснела от стыда.
— Я видел, как Рис ругал тебя, — пробормотал гость, стараясь скрыть смущение.
— Он обманул меня, — призналась Изольда. — Я по глупости поверила ему, нет, не ему, а менестрелю Ривиусу. Но теперь, когда я узнала, кто он таков на самом деле, я больше не поддамся на его уговоры.
— Слишком поздно, — обронил Тилло, рассматривая картину и, очевидно, находя в ней нечто особенное. — Слишком поздно.
Изольде стало страшно и отчего-то больно.
— Посмотрим, что будет, когда вернется отец.
— Да, вероятно, кто-то погибнет в этот день.
Изольда побледнела, и непонятно откуда взявшиеся слезы перехватили ей горло.
— Я как погляжу, тебе не очень по душе мысль, что Рис может умереть?
— Мне… мне все равно, что будет с ним.
— Зачем же лгать? — недовольно произнес Тилло, стукнув палкой о каменный пол. — Ты ведь на самом деле так не думаешь?
— Но ведь от меня ничего не зависит, — заплакала Изольда. — Они будут сражаться в любом случае.
Однако Тилло, судя по виду, не обратил внимания на ее слова. Он скинул плащ с капюшоном, затем куртку, на нем оставалась одна сорочка.
Изольда смотрела на него широко раскрытыми глазами, не понимая, что бы это могло значить.
— Может, ты хочешь искупаться? На кухне гораздо теплее, чем здесь, да и воду не придется тащить сюда, наверх.
— Дело в том, что я женщина, — застенчиво признался Тилло.
— Вот это да! — удивилась Изольда.
Менестрель протянул руку, распустил большой узел седых волос на затылке.
«Какие длинные волосы у него… у нее», — тут же поправила себя Изольда.
— Но почему ты все время пряталась под личиной мужчины? — задала вполне резонный вопрос Изольда.
Тилли тяжко вздохнула и откинула рукой прядь волос назад.
— В нашем мире женщина не может чувствовать себя в безопасности, если она одна.
— Да, я согласна, — смущенно отозвалась Изольда. — Но почему ты призналась мне, а не кому- нибудь другому? И почему именно сейчас? Война — время, как мне кажется, не совсем удобное для подобных откровений. А Рису известно?
— Мне нужна твоя помощь, — призналась Тилли, — а тебе — моя.
— Неужели Рис ни о чем не догадывается?
— Я уверена, что нет, — сухо отозвалась Тилли.
— Хотя тебе нечего его бояться.
Тилли поджала губы и задумчиво покачала головой:
— Мужчины смотрят на женщину иначе, чем на своего брата по полу. Как мужчина, пусть даже как старый, я имею какое-то влияние на окружающих, хоть и весьма небольшое, но как старуха я вообще никому не нужна. Даже если бы я была молодой девушкой, мне была бы только одна цена. — Тилли многозначительно взглянула на Изольду: — Ты понимаешь, о чем я веду речь? Я говорю о той цене, которую ты имеешь в глазах Риса.
Изольда смутилась, но быстро оправилась.
— Все-таки я не понимаю, почему ты решилась открыться именно мне, а не кому-нибудь другому. И как я могу помочь тебе?
— Мне кажется, — Тилли задумчиво всмотрелась в картину, — тебе небезразлична судьба твоего любовника.
— Он не мой любовник.
— Но по крайней мере он им был, — уточнила Тилли. — Нам обоим это очень хорошо известно. Не бойся, дитя, я вовсе не желаю его смерти. Мне кажется, что он может уцелеть только благодаря твоему посредничеству. Ты должна убежать из замка и вернуться к отцу.
Сердце Изольды подпрыгнуло и бешено забилось. Осторожно взглянув на дверь, она опять перевела глаза на Тилли:
— Ты хочешь мне помочь?
Тилли кивнула.
— Но почему?
— Я уже стара. И мне хочется окончить свой век на покое, в тепле и уюте.
— А у тебя нет семьи? Родных?
Тилли помрачнела, но глаза ее сердито заблестели.
— У меня никогда не было детей. Я два раза была замужем, но мужья прогоняли меня, потому что я не принесла им сыновей, наследников. Впрочем, какое сейчас это имеет значение? — Она сердито махнула рукой. — Мне нужно спокойное место, где я могла бы дожить остаток своих дней. Не здесь, в замке, — торопливо добавила она. — Может быть, твой дядя приютит меня у себя.
— Но почему ты не хочешь остаться здесь? — удивилась Изольда.
— У меня есть на то особые причины, — сконфузилась Тилли. — Ну, так что ты решила, дитя? Воспользуешься моим советом и поспешишь на выручку Рису или нет?
— Почему ты решила, что мой побег спасет ему жизнь?
— Потому что ты переживаешь за него.
— Ты так считаешь? Да я его ненавижу.
Тилли покачала головой и впервые за все время улыбнулась:
— Нет, ты не питаешь к нему ненависти. Он слишком тебе нравится, а ты ему. Но когда огонь вашей страсти поутихнет, когда ты увидишь, насколько мало ценит мужчина женщину, вот тогда наступит время для ненависти. Но не сейчас.
Изольда растерялась, смешалась, но быстро пришла в себя, вспомнив отца с матерью.
— Ты не права. Не все мужчины таковы. Возьмем моего отца — он до сих пор любит и глубоко уважает мою мать.
Тилли недоверчиво фыркнула:
— Неужели она до сих пор красива? Неужели он до сих пор спит с ней?
— Да, они по-прежнему любят друг друга.
— Если это правда, тогда они представляют собой исключение. Впрочем, не принимай мои слова слишком близко к сердцу. Рис не такой уж плохой человек. Он намного лучше многих мужчин, которых я знаю. Он всегда придет на помощь, таков его характер. — Тилли чуть помедлила. — И у тебя тоже точно такой же характер, ты не можешь не поддержать человека в трудную минуту.
Изольда окинула Тилли долгим испытующим взглядом.
— Не знаю, как быть, ведь главное для меня — сохранять верность семье. Это превыше всего.
Лицо Тилли сморщилось.
— Неужели ты думаешь, что я способна на предательство? Я хочу, чтобы Рис остался в живых. Именно поэтому и собираюсь помочь тебе убежать. Отговорить его от безумных затей я не в силах, он делает все для того, чтобы свернуть себе шею. Твой отец однажды уже сохранил ему жизнь, тогда его попросил об этом его брат Джаспер. Если ты, любимая дочь и племянница, как-нибудь уговоришь их обоих, может быть, и на этот раз Рису все сойдет с рук.
К заточке меча Рис относился внимательно и очень старательно. Он помнил старое мудрое правило: оружие никогда не предаст в отличие от людей. Острый меч, смазанные ножны — все это были признаки, безошибочно указывающие на опытность и ловкость воина. Но сегодня все его мысли были посвящены
