для меня очевидным: «Тут все кончено. Он хочет убрать меня».
Это окончательно дошло до меня, пока я сидел перед телеэкраном, на котором мелькали последние несколько минут игры. Отец-командир наелся мною досыта. Я вырос и повзрослел как личность, а ему, похоже, не нравилось, каким я стал. Я уже и без того знал об этом, где-то глубоко внутри. Но теперь все выглядело так, что я ему надоел и как футболист тоже. Во всяком случае, как футболист, одетый в форму «Юнайтед». Его лицо в те несколько секунд после того, как я промахнулся при выполнении второго штрафного удара, вызвало у меня такое чувство, будто передо мною только что захлопнулась дверь. Я носился по полю весь вечер. Я искренне верил тому, что мои действия во время игры снова восстановят доверие ко мне. Ничего подобного. Если в отношении меня какие-нибудь решения зависели от шефа, — а дело, конечно же, обстояло именно так, — то я был твердо уверен, что мне пришел конец.
В премьер-лиге у нас до завершения сезона оставалось три встречи — три встречи, в которых нам требовалась победа, чтобы гарантировать «Манчестер Юнайтед» возвращение чемпионского звания. Я провел на поле каждую минуту трех этих игр — в гостях против «Шпор», дома с «Чарльтоном» и опять на выезде, с «Эвертоном». Слухи, которые касались моего перехода на «Бернабеу», продолжали циркулировать. Отец-командир как-то сказал, что, по его мнению, они исчезнут, как только останется позади пара четвертьфинальных матчей с «Реалом». Но слухи его не послушались. Так уж оно бывает с некоторыми историями: после того, как они раскочегарятся и хорошенько разведут пары, у них начинается своя жизнь. Мы победили «Тоттенхэм» 2:0, а в интервале между этим и следующим матчем в нашей прессе приводились цитаты из испанских газет, сообщавших, что «Реал» и не собирался покупать меня: «Никогда. Никогда. Никогда».
На следующий день все говорили, что это «нет» очевидным образом означает «да». Разве «Реал» год назад так же настойчиво не утверждал, будто не собирается приобретать Роналдо? Не буду притворяться: внимание, которое я, как предполагалось, вызывал у «Реала» и у других клубов, позволяло мне лучше думать о себе. Появление в печати материалов о специалистах, которые где-то, возможно, хотят видеть меня в своих командах, утешало и ободряло меня в тот период, когда, по всем признакам, «Юнайтед» этого не хотел. Но все же все эти предположения, спекуляции и сплетни мешали. Я собирался продолжать выступления в играх. Уверен, что шефа тоже не очень-то радовали все эти отвлекающие обстоятельства. Возможно, именно поэтому я чувствовал себя вроде бы вовлеченным во все это, но сам пребывал где-то далеко, в моей собственной, сугубо личной Арктике, где душа моя заледенела. Настроение — по крайней мере, у меня — перед встречей с «Чарльтоном» было весьма нехорошим, причем во всех смыслах.
Я забил первый гол в матче, который мы должны были выиграть, чтобы удержать «Арсенал» позади себя. После моего удара произошел рикошет, точнее, довольно сильное отклонение траектории, и мяч влетел в ворота под странным углом. Моя реакция тоже не была очевидной. В моей голове звучал один и тот же вопрос: неужто это моя последняя игра на «Олд Траффорде» в составе «Юнайтед»? Многие спрашивали у меня на этой неделе о том же. Когда после гола я крутнулся волчком и помчался по направлению к болельщикам, расположившимся на уорвикской трибуне, инстинктивная радость, которая приходит вместе с результативным ударом, вступила в противоречие с мыслью о том, что я, возможно, никогда не сделаю этого снова.
Празднование получилось какое-то неоднозначное, шиворот-навыворот. Я был счастлив забить гол, но в то же самое время подавлял душившие меня слезы. Мы разгромили «Чарльтон» 4:1. Трех завоеванных очков оказалось достаточно, чтобы стать победителя ми в премьер-лиге, хотя мы и не знали этого до следующего дня, когда «Арсенал» проиграл «Лидсу».
Тем временем мы вместе с болельщиками «Юнайтед» отмечали данную победу, и если этот праздник мог стать для меня прощанием с «Олд Траффордом», я был счастлив забить для наших фанов гол, чтобы они лучше запомнили меня. Получилось так, что я стоял рядом с Гэри, и у меня было очень грустно на душе, когда я смотрел на то место, которое привык называть своим домом. Гэри наклонился ко мне, и спросил, что меня мучит. Я ответил ему:
— Они ведут переговоры с другими клубами.
Гэри даже думать не хотел, что это правда. Я знаю, что мы с ним — лучшие товарищи по команде, и знаю также, насколько он любит «Манчестер Юнайтед». Поэтому ему никак не хотелось, чтобы я расстался с клубом. После того как я переоделся и глотнул в зале для игроков холодненького, можно было вывести Бруклина на поле немного поработать с мячом. «Олд Траффорд» зиял пустотой, но солнце еще светило поверх крыши западной трибуны. Если я собирался поскулить, то это был самый подходящий момент — стадион выглядел очень красиво, а его трибуны словно бы еще отзывались эхом голосов 60 тысяч фанатов в красном, которые часом раньше до отказа заполняли все сектора. Но Бруклину всего лишь хотелось поиграть. Он не желал, чтобы его папа разводил эмоции, когда тут нас ждали пустые ворота и просили вколачивать в них голы. Это был сладостно-горький день, и я был доволен, что закончил его в компании своего мальчика. Появилось ощущение, что я начинал примиряться со своей судьбой.
А затем, теперь уже в самый последний раз, все снова переменилось. Быть может, мы в «Юнайтед» просто испытали общее облегчение после победы в лиге и завоевания чемпионского титула? Или команда в полном составе, включая отца-командира, расслабилась и устроила себе передышку? Всю неделю, если не обращать внимания на газетные сплетни, все казалось прекрасным в этом лучшем из миров. В ходе тренировок я чувствовал себя так, словно мне здесь рады, словно впервые за несколько месяцев я тут — свой и составляю единое целое со всеми, а шеф смеялся и подшучивал надо мной точно так же, как он это делал на протяжении прошедших десяти лет. Игра на стадионе «Гудисон» была, по сути, поездкой по трассе Ист-Ланкс-роуд за причитающимся нам серебряным кубком. Мы уже стали чемпионами до начала последней для нас игры в данном сезоне. В те несколько недель атмосфера в нашей раздевалке выглядела такой же здоровой, какой она была всегда в период моей карьеры в «Юнайтед». Теперь она мне особенно нравилась, поскольку я снова чувствовал себя на дружеской ноге с ребятами и вообще — в гуще дел и событий. Казалось, в те несколько дней совершенно утратили значение запавшие мне в память минуты перед телевизором, когда я наблюдал за отцом-командиром. Я действительно не мог поверить, что когда-либо мне придется уходить из этой слаженной команды, из этого замечательного футбольного клуба. После победы над «Эвертоном» со счетом 2:1 я участвовал в празднествах с таким же удовольствием, как и любой из футболистов, и даже забил в этой встрече первый гол. Поскольку в ходе чемпионата мы смогли выбраться из глубокой турнирной ямы, ликвидировать большущее отставание от «Арсенала» и обойти его, этот трофей победителя премьер-лиги явился тем успехом, для достижения которого нам действительно пришлось всем вместе упорно потрудиться. Начиная с Нового года, мы не проиграли в лиге ни единого матча. И на поле после финального свистка, когда мы шествовали с почетным трофеем в руках, и в раздевалке после встречи я снова чувство вал себя частью всего этого. Если бы меня спросили в тот момент, собираюсь ли я покинуть «Юнайтед», я бы ответил:
— Не раньше чем через миллион лет.
Никогда не забуду этого чувства победы, завоеванной в футболке «Юнайтед». Значит, через миллион лет? Я ушел меньше чем через пять недель.
В середине мая, после окончания сезона, произошли два события. Первое состояло в следующем: генеральный директор клуба «Манчестер Юнайтед», Питер Кенион, заявил, что если кто-либо проявит интерес ко мне и предложит достаточную сумму денег, клуб готов обдумать вопрос о моей продаже. Я знаю, как выглядят фразы, вырванные из контекста, но для меня подобное заявление прозвучало весьма неприятно. Я не хотел уходить. За год до этого Питер напрямую задал мне со ответствующий вопрос, и с того времени я не изменил своей точки зрения. Думается, я знал, какие чувства питает ко мне отец- командир, но все-таки даже в этих условиях сохранял убежденность, что все недоразумения, возникшие между нами, можно выяснить, пока клуб все еще хочет видеть меня в своих рядах. Теперь такое заявление ответственного руководителя не говорило о том, что у администрации сохранилось подобное желание. 14 мая передо мной положили новый контракт с клубом «Манчестер Юнайтед». Я знаю, что некоторые болельщики, вероятно, подумают в этом месте: «Ну, что ж, если ты действительно желал оставаться на «Олд Траффорде», то почему тогда просто не подписал его?» Возможно, именно так рассуждал и наш шеф.
Моя предыдущая договоренность с клубом, согласованная за год с небольшим до этого, потребовала полутора лет выяснений, уточнений и разбирательств. Клуб был очень честен и открыт в своих деловых отношениях со мной по данной сделке. Теперь вдруг мне предложили совершенно новый контракт, как будто
