Столь же мало была известна история, а равно и прошлое Месопотамии. Позднее здесь царил ислам, поэтому иноверцам трудно было попасть сюда. Интерес к прошлому, желание знать, «что было до нас», всегда являлись главными факторами, побуждающими людей к действиям, нередко рискованным и опасным. Правда, раввин из Туделы (Королевство Наварра) Вениамин, сын Ионы, отнюдь не с научно– исследовательскими целями отправился в 1160 г. в тринадцатилетнее странствование по Востоку. Но именно ему мы обязаны самым ранним — написанным в 1178 и напечатанным в 1543 г. на древнееврейском языке, а спустя 30 лет на латинском — подробным отчётом, в котором речь идёт о памятниках древней Месопотамии. Совершив паломничество в Палестину, Вениамин из Туделы направился в Тадмор, затем пересёк пустыню, переправился через Евфрат и, путешествуя частично посуху, частично водным путём вверх по течению реки Тигр, добрался до Мосула, чтобы посетить здесь своих единоверцев. Холмы с погребёнными в них руинами, выступающими из–под песков, произвели на него сильнейшее впечатление и пробудили страстный интерес к прошлому древнего народа. Вот что он пишет:
«Этот город стал теперь столицей персидского царства. Раскинувшийся по берегам Тигра, он сохранил былое величие и великолепие. Между ним и древней Ниневией существует только мост, но Ниневия совершенно разрушена. Среди древних стен раскинулись лишь многочисленные деревни и посёлки».
В это же время по Месопотамии путешествует ещё один пилигрим — раввин Петахиаш из Ратизбоны[1](ум. в 1190 г.). В его записках говорится, что Ниневия стала уже горой руин. К сожалению, Петахиаш не сообщает, где она находится. О руинах Ниневии рассказывает и христианский миссионер Рикольдо де Монте ди Кроче, посетивший Месопотамию в 1290 г.
«Потом, воистину великое пространство земли преодолев, прибываем мы в Ниневию, город значительный…»
Ниневия с её многочисленными развалинами, о которых пишет Рикольдо, — это не что иное, как город Мосул! Более подробное описание этих мест оставил баварский лекарь и натуралист Леонгард Роволф из Аугсбурга; он посетил Мосул примерно в 1575 г. В своей работе «Beschreibung der Reise Leonhard Rauwolffen» (1582) он рассказывает о расположенном вблизи города высоком круглом холме, который, подобно пчелиным сотам, густо населён бедняками. «На этом месте и вокруг него, — пишет Роволф, — некогда находился могучий город Ниневия… какое–то время являвшийся столицей Ассирии».
Предположения первых европейских путешественников не всегда были правдоподобны, но всегда увлекательны. Они будоражили и пробуждали надежду найти Ниневию — город, о котором пророк Наум сказал:
«Разорена Ниневия! Кто пожалеет о ней?»
Ниневия, в 612 г. до н. э. разрушенная и преданная огню победоносными мидийскими войсками, разгромившими в кровавых сражениях ненавистных ассирийских царей, Ниневия, проклятая и забытая последующими поколениями и властителями, стала для европейцев воплощением легенды. Совсем по–иному обстояло дело в арабских странах. В Персии ещё жива была традиция сохранять память о давних временах, а арабские географы, такие, как Абу аль–Фида, Ибн Хаукал или Якут аль–Мустасими, в своих трудах указывали местоположение древних месопотамских городов. Как жаль, что Европа не знала работ этих арабских учёных! И всё же по крайней мере четверо европейских путешественников того периода утверждали, что развалины Ниневии находятся… вблизи Мосула! Я имею в виду Энтони Шерли (1599), Джона Картрайта (1601), Пьетро делла Валле (1616–1625) и Ж. Б. Тавернье (1644). Правда, ни у одного из них не было чёткого представления о том, под каким из многочисленных холмов в окрестностях Мосула погребены остатки этого города. Предположив, что один из холмов скрывает Ниневию, Картрайт довольно точно определил размеры столицы ассирийских царей. Позднее Тавернье утверждал, что Ниневия находится под холмом Наби Юнус, а ещё через сто лет другой французский путешественник «перенёс» город на западный берег Тигра, в верхнее его течение… Лишь в 1766 г. датский учёный и путешественник Карстен Нибур, остановившись в Мосуле по пути из Бомбея, предпринял энергичные поиски, в результате которых наконец было найдено правильное местонахождение Ниневии — под холмами напротив Мосула, на противоположном берегу реки. Однако пройдёт ещё 80 лет, прежде чем Поль Эмиль Ботта и Лэйярд собственными глазами увидят разыскиваемую в течение многих столетий древнюю Ниневию.
К сожалению, рамки нашего повествования, ограниченного по объёму, не позволяют подробно описать все открытия, сделанные в Месопотамии, и приключения её первооткрывателей. Мы рассказали довольно подробно о самом раннем периоде поисков — в особенности поисков Ниневии — только потому, что они, хотя и не ставили перед собой такой цели, более всего способствовали открытию Шумера, точнее говоря, искали следы Ассирии и Вавилона, т. е. материальные свидетельства достаточно глубокого, но известного прошлого. Никто из названных путешественников даже не предполагал, что история Месопотамии уходит корнями в столь далёкие времена, о которых пойдёт речь в этой книге. Не думал об этом и неаполитанский купец Пьетро делла Валле. Отправляясь в 1616 г. в путешествие на Восток, он надеялся лишь заглушить муки любви (родители невесты выдали её замуж за другого). Во время своих многолетних скитаний, которые делла Валле описал в письмах к родным и друзьям, составивших вместе с заключительным отчётом трёхтомное «Описание путешествий…» (опубликовано в 1660–1663 гг.), он исходил вдоль и поперёк земли тогдашней Персии. Мы обязаны ему сведениями об остатках древнейших городов, в частности руин Вавилона и Персеполя. Этот путешественник интересует нас по двум причинам: в письме, датированном 5 августа 1625 г., он рассказывает о своём пребывании на холме Мукайяр, где он нашёл кирпичи, покрытые какими–то удивительными знаками. Аналогичные знаки делла Валле уже видел в руинах Персеполя. Может быть, это фрагменты орнамента? Или, как утверждают арабы, это следы когтей сатаны и демонов? А что, если это странная, доселе неизвестная письменность? Валле настаивает на том, что это письмена. Ведь четыре года назад в письме о посещении развалин Персеполя он воспроизвёл пять знаков, которые, по его мнению, обозначают какие–то понятия. При этом с достойной удивления проницательностью делла Валле заявляет, что их следует читать… слева направо! Такого рода «картинки» он видел несколько раньше на кирпичах в руинах Вавилона. Валле подробно описывает Мукайярскую находку. Ему показалось, что кирпичи были высушены на солнце. Это удивило его, и он, дабы убедиться, что не ошибается, принялся копать в разных местах. В результате Валле обнаружил, что основание постройки было сложено из кирпичей, обожжённых в печах, но по величине не отличавшихся от высушенных на солнце.
Запомним имя этого итальянца — Пьетро делла Валле. Ведь это он первый из европейцев воткнул лопату в песок, скрывавший руины самого древнего шумерского города — Ура (Мукайяра). Это он, купец, бродяга и авантюрист, впервые доставил учёным клинообразные письмена, тем самым положив начало двухсотлетней истории их прочтения.
Затруднения со странными знаками
Вторым путешественником, который, подобно делла Валле, сам того не сознавая, наткнулся на следы шумеров, был упомянутый уже датчанин Карстен Нибур. Организовав и возглавив по приказу датского короля так называемую «Арабскую экспедицию», Нибур 7 января 1761 г. выехал из Копенгагена. Среди задач, которые ставила перед собой экспедиция, следует назвать две: сбор памятников древности и поиски Вавилона. Кроме того, Нибур мечтал собрать и изучить как можно больше клинописных текстов, загадка которых волновала лингвистов и историков того времени. Судьба датской экспедиции оказалась
