ждать, когда зелье начнет действовать.
ГЛАВА 3
Лосось неистово извивался, но Отец Всемогущий крепко держал его, с силой прижимая гигантскую рыбину к земле.
— Измени облик! — проревел он. — Меняйся, не то Воитель и я зажарим тебя прямо сейчас!
Рыба еще раз хлопнула хвостом о землю и замерла. Пред единственным глазом Отца Всемогущего она замерцала, изогнулась и обратилась в бога, который нес миру так много горя.
Железные захваты дланей Отца Всемогущего и Воителя сковали руки Обманщика. Но Лукавый лишь ухмыльнулся из-под взъерошенной копны рыжих волос.
— Итак, что же будет на этот раз? — насмешливо вопросил он.
Отец Всемогущий смотрел на него своим всевидящим оком — вторую, мертвую, глазницу закрывала повязка — и не отвечал.
У Обманщика екнуло сердце, когда он услышал другие голоса.
— Отец?
Молодые голоса, юношеские, принадлежавшие двум его младшим сыновьям, Нари и Нарви. Ужасное подозрение пришло к нему.
— Ты ведь сердит на меня, не на них! — прокричал Обманщик Отцу Всемогущему, трепыхаясь в одноруком захвате Воителя. — Ради любви, которую ты некогда питал ко мне, Брат Кровный, не причиняй им вреда!
— Мой гнев велик и без того, — пророкотал Отец Всемогущий. — Не воспламеняй его еще больше, не говори таких слов!
— Но ведь мы Братья! — Волна страха за судьбу сыновей окатила Обманщика. Он взглянул на них — такие прекрасные, такие юные, такие доверчивые…
— Молчать!
Обманщик вздрогнул от раската громоподобного голоса Отца Всемогущего. Не спуская глаза с Обманщика, Отец Всемогущий взмахнул рукой. Нари незамедлительно упал на четвереньки, громко крича от боли и испуга, когда его тело начало изменять форму.
— Нет… — прошептал Обманщик.
Сам он умел изменять свою внешность, и трое старших его детей тоже, но Нари не обладал такой способностью!
Еще несколько секунд, и Нари превратился в волка. Не в юношу в виде волка, а в волка настоящего. Он медленно повернул свою большую, серую голову в сторону брата. Волк зарычал, тихо, утробно, потом подобрался и прыгнул. Ошеломленный происходящим, Нарви не сдвинулся с места и упал без звука, когда брат мгновенно разорвал ему горло и стал жадно лакать хлещущую из страшной раны кровь.
— Нет! — взвыл Обманщик в непритворном страдании. Карие глаза наполнились слезами. Он обратил свой взор на Отца Всемогущего; ярость и скорбь боролись друг с другом в его груди. — Почему ты наказываешь их? Они никому не причинили вреда!
— Они — твои дети, Лукавый, — ответил Отец Всемогущий. — Раньше или позже они начали бы убивать.
— Ты ведь повелитель богов! Люди почитают тебя как Великого Отца, Наимудрейшего… а ты просто убийца, убийца невинных детей!
— Только твоих детей, — спокойно произнес Воитель, — и четверо из них все еще живы благодаря милости Отца Всемогущего.
— Милости? — Обманщик вытянул шею и вперил взгляд изумрудно-зеленых глаз в неумолимое лицо Воителя. — Нари теперь — обыкновенный зверь! Моего старшего сына ты поработил, и я рад, что за это он отнял у тебя руку. Другого ты швырнул в океан, а мою маленькую доченьку запер в преисподней. Это милость? — Он плюнул в сторону Воителя, но тот и глазом не моргнул. — Вот она, милость Отца Всемогущего и его Воителя!
— Твои дети чудовищны, — заметил Отец Всемогущий. — Они заслуживают худшего, нежели то, что я дал им. Как и ты сам.
Лукавого проволокли по песку к зияющему входу горной пещеры и потащили вниз, в недра скалы. По велению Отца Всемогущего изуродованный труп ребенка Обманщика поднялся в воздух и последовал за ними; кровавая капель, падающая с него, гулким эхом отдавалась в холодной тьме.
Обманщик снова попытался высвободиться из захвата, но Воитель крепко держал его. Наконец они достигли дна пещеры, каменные стены которой мерцали жутким светом. Воитель грубо швырнул Обманщика на большой плоский валун. Отец Всемогущий произнес слово, и живот Нарви лопнул, будто перезревший плод. Внутренности его вывалились на каменный пол, от них в холоде пещеры пошел пар. Нечто вроде сожаления промелькнуло по бородатому лицу Отца Всемогущего.
— Ты был моим кровным братом, — тихо сказал он. — Не думал я никогда, что доведется мне прийти сюда и сделать это… Но ты сам решил свою судьбу, убив Прекраснейшего. Этого я не могу тебе простить.
И, к вящему ужасу Обманщика, Отец Всемогущий подобрал с пола скользкие внутренности Нарви и начал обертывать их вокруг плененного бога. Обманщик закрыл глаза, дабы не видеть этого, и слезы потекли из-под его плотно, стиснутых век. Не его, янтарные или золотые, слезы, а простая соленая вода; и они ручьем бежали на неподатливый камень, в то время как Отец Всемогущий обматывал узника кишками любимого сына.
Еще слово, еще жест, и мокрые, теплые, мягкие внутренности стали холодными и твердыми. Изумленный, Обманщик открыл глаза и обнаружил, что связан железными веревками. И тут одна идея пришла ему в голову. Все, что ему нужно сейчас, так это подождать, пока они уйдут, потом изменить свою форму — возможно, во что-то столь же малое, как мышь, да, мышь подойдет, и…
