Эсси открыла рот, затем покраснела, опустила голову и спросила:
– Так ты точно не хочешь сыграть?
На этот раз голос ее прозвучал искренне.
Видимо, ей действительно хотелось поиграть с ним. И отказаться стало еще трудней. А если в погоне за выигрышем он и правда становится таким невыносимым занудой, как утверждала Имоджен? Стоит ли тогда играть?
– Точно не хочу, – ответил он.
– Что, боишься проиграть?
– Я никогда не проигрываю.
Эсси ничуть не разозлилась на такое заявление.
– Да, я вижу, от скромности ты не умрешь.
Ты ни капли не изменился, – усмехнулась она.
– А вот ты изменилась.
Эсси моргнула, и на ее лице отразилось глубокое удивление.
– Правда? И в чем это выражается?
– Ну, раньше ты не была такой… такой дерзкой.
Рассмеявшись, Эсси ответила:
– Да нет, я всегда была такой. Ты просто пытаешься быть вежливым.
– Держу пари, что ты до сих пор сводишь своего отца с ума.
– Кто, я? – Эсси прижала ладонь к груди.
– Не прикидывайся. Со мной этот номер не пройдет. Я никогда не забуду, каким чертенком ты была в детстве.
Лайонел прекрасно помнил, как тренер Холкомб вслух сокрушался по поводу того, что одна маленькая девочка способна создать проблем больше, чем целая регбийная команда. Эта девчонка-сорванец вечно таскалась за игроками и подбивала их поиграть с ней в мяч. Она была своеобразным талисманом команды. Каждому из игроков она была как младшая сестренка. Но настал день, когда Лайонел заметил, что под мальчишеской одеждой скрывается уже не детское, а вполне женское тело, и понял, что Эсси больше не ребенок.
Он сделал усилие, чтобы стряхнуть с себя мысли о прошлом, и сменил тему:
– Кстати, как поживает твой отец?
– Хорошо. Жаль, что ты приехал ненадолго.
Ему было бы приятно увидеть тебя. Но он вернется только в августе.
– Он в отъезде?
Эсси кивнула:
– Решил съездить на лето в Малайзию, поучить язык. Сейчас в школе много детей эмигрантов. Знание языка необходимо отцу, чтобы усовершенствовать тренировочный процесс. Так он считает. – Эсси опять перетасовала колоду. – А как твой отец? Ты планируешь навестить его?
– В это время года он обычно в Аделаиде.
– Но это же рядом. Можешь съездить туда на денек.
Ишь какая умная… Если бы в его семье все было гладко, он бы поехал. Но они с отцом давно отдалились друг от друга.
– Мы с ним давно не разговаривали, – сказал Лайонел. Прежде чем Эсси смогла произнести что-то в утешение, он добавил:
– Думаю, ему не нравится то, чем я занимаюсь.
Приподняв брови, Эсси сказала:
– Ты же учился в Англии и закончил Кембридж. У тебя свой бизнес, который, по словам Нины, приносит кучу денег. По-моему, отец должен гордиться тобой.
– Когда мы с ним виделись в последний раз, он спросил, почему я не выбрал политическую карьеру.
– Ах вот как… Ну, если тебя это хоть немного порадует, мой отец в отличие от твоего гордится тобой. Ты являешься героем пламенной речи, которую он в начале каждого учебного года произносит перед новыми игроками команды.
При этих словах Лайонел почувствовал себя виноватым и понурился. Почему он все эти годы не общался с тренером Холкомбом? Даже не вспоминал о нем. А ведь Холкомб был его наставником.
– Ты работаешь в школе вместе с отцом? – спросил он.
– Что?
Он указал на ее тенниску. Эсси в недоумении опустила глаза, сообразила, что Лайонел говорит о надписи, и улыбнулась.
– Ах ты об этом… Да, работала, но только в младших классах. Потом ушла.
