– ИМЕНЕМ ГОСПОДА НАШЕГО ИИСУСА ХРИСТА, КОНЧАЙ ДРАКУ!
Дерущиеся замерли и уставились на Абатурова.
– Мне видение было, – сказал дед. – Сам Илья Пророк показал нас со стороны. Он показал, как мы поддались хитрости дьявола и потеряли человеческий облик! Но Илья Пророк научил меня, как остановить дьявола! – Абатуров поднял вверх палец.
– Как же? – в общей тишине спросил Петька. – Как же нам его остановить?!
Дед Семен посмотрел на Петьку глазами мудреца, потом посмотрел ими на свой поднятый палец, потом оглядел всех и вдохнул воздуха:
– Надо нам помириться. Не надо нам драться. Вот.
Все посмотрели друг на друга и заулыбались. Им стало непонятно, как они могли сцепиться. Им стало понятно, что так делать нельзя, так себя вести нехорошо. Они пожали друг другу руки, похлопали друг друга по плечам и попросили друг у друга прощения.
Мешалкин обнялся с Хомяковым и пожал руку Коновалову. Коновалов отряхнул Углову спину и потрепал его по затылку. Углов попросил прощения у Скрепкина за то, что въехал ему каблуком по яйцам. Скрепкин извинился перед Коноваловым. А дед Семен стоял рядом и улыбался. Мишка подошел к деду и попросил у него прощения за то, что зашвырнул его в кусты смородины, но Абатуров ответил ему:
– Не надо, Мишка. Не зашвырни ты меня в кусты – неизвестно, как бы что получилось.
Глава пятая
ЖИВИ, ВЛАДИМИР СЕМЕНОВИЧ
1
Пока цепляли за крышу трос, пока прилаживали другой конец к трактору, начало вечереть.
Дед Семен тревожно посмотрел на краснеющее небо.
Мишка поймал его взгляд, но ничего не сказал, а влез в трактор и завел мотор.
Абатуров снял с груди икону и перекрестил ею дом.
– С Богом, – сказал он.
ИСТРБЕСЫ отбежали на безопасное расстояние. Мишка дернул вперед, но трос соскочил с крюка.
– Эй, дед! – крикнул Мишка. – Трос зацепи!
Абатуров положил на траву икону, обошел трактор сзади и по новой зацепил трос.
– Есть! – крикнул он.
– От винта! – скомандовал Коновалов и тронулся. – Про-ка-ти-ме-ня-пе-тя-на-тра-кто-ре-до-о-ко-ли- цы-ты-про-ка-ти… – запел он.
Трос натянулся. Несколько секунд трактор буксовал на месте, а потом медленно поехал вперед. Крыша дома затрещала. Сверху посыпался шифер. Дверца чердака отвалилась и упала вниз. Захрустели доски. Крыша сместилась вперед.
– Мать твою! – Абатуров хлопнул себя по коленкам. – Сейчас икону накроет! Я ж там икону оставил в траве! Мишка, стой! Стой!
Но Коновалов из-за шума трактора ничего не слышал и продолжал ехать вперед.
– Я ща, – Петька сбросил телогрейку и кепку (уж лучше бы он их не сбрасывал) и метнулся за иконой.
Крыша угрожающе накренилась набок.
– Куда ты, Петька! Стой! Стой! – закричал Мешалкин. – Раздавит!
Крыша еще нагнулась.
– Отставить! – рявкнул Хомяков.
– Стой, придурок! Стой! – Абатуров рванул вперед, но был удержан за штаны Скрепкиным.
– Не лезь, дед! И тебе попадет!
– Пусти! – прыгнул на штанах дед.
Крыша нагнулась совсем.
Петька подбежал к дому, пошарил глазами, метнулся к иконе, прижал к животу, и в это время крыша рухнула и придавила собою Углова вместе с иконой.
– Ё! – Абатуров повис на штанах, обхватив голову руками.
Раздался дикий вой и пистолетные выстрелы. На незащищенном от солнечных лучей чердаке вспыхнули отец и сын Сарапаевы. Огонь лизал старую телогрейку отца и милицейскую форму сына. Сын сопровождал свое путешествие в ад безудержной пистолетной пальбой.
ИСТРБЕСЫ, не обращая на стрельбу внимания, бросились к крыше и попытались ее поднять. Но у них ничего не получалось.
– Петька, ты там жив!? – закричал Абатуров.
