2
Петро Сухофрукт летел следом за Дроздовым и видел, как тот падал.
– Гриша! Гриша! – кричал Сухофрукт в микрофон. – Ответь! Что с тобой?! Гриша!..
Но Дроздов молчал. Молчал до самого конца, когда его самолет врезался в землю и взорвался. Петр был в шоке. Несколько минут назад он разговаривал с Дроздовым, всё было нормально… И вдруг, ни с того ни с сего, такой классный летчик, наверное, самый классный в их пятерке, падает, как камень… Сухофрукт снова попытался связаться с аэродромом. Но аэродром молчал. Что-то творилось. Петро это чувствовал седьмым летчицким чувством. Какая-то вокруг происходила аномалия. Связь пропала. Огни какие-то на земле. Гриша вот теперь… И вообще – что-то не то… Петру стало страшно. Холодок прошел по спине от копчика до затылка. Он понял, что если сейчас же не вернется на аэродром, с ним случится что-то ужасное.
Сухофрукт развернул самолет и полетел назад.
Петро снова развернул машину и полетел назад, к месту происшествия.
– И чего я испугался? – сказал он сам себе. – Самое страшное – потерять контроль над собой! – Но Сухофрукт знал, что испугался не зря, летчицкая интуиция сказала ему – сматывайся, Петро, отсюда живее, пока цел, и держись от этого места подальше! А летчицкая интуиция штука такая…
Петро вспомнил, как учился в Прибалтике в летном училище и как однажды возвращался ночью с блядок. Чтобы не давать большой крюк, он пошел напрямик через кладбище. А хрен ли?! Он же не этот… как его… мракобес! Он же советский летчик, мать его, а не ссыкло вонючее! Это эти… как их… бабы… боятся кладбища! А пацаны, особенно летчики, хрен чего боятся!.. И все-таки, что-то подсказывало Петру, что идти через кладбище лучше не надо. В то время он был еще совсем пацан и не обращал внимания на такие вещи, как внутренний голос… Это с годами начинаешь к нему прислушиваться и понимаешь, что он, как правило, звучит не просто так… Петро перелез через ограду и спрыгнул на могильную плиту. Чуть не упал, ухватился за крест. И пошел по дорожке. Было очень темно. Где-то сбоку неприятно ухнула сова. Петро вздрогнул. Он вспомнил, как его дедушка Анастас рассказывал, что совы говорят на языке мертвых. Мало ли что говорил малограмотный старик?! Малограмотному байки заменяют книжки. Мы начитались в детстве книжек, а там какая херня только не написана, и у нас представление о мире теперь такое же… херовое. А раньше заместо книг рассказывали байки-сказки, устное народное творчество. И представление у них о мире складывалось по байкам… тоже херовое… еще хуже, чем у нас… Они, к примеру, не знали, что такое ДНК… А мы знаем… но нам это знание, в принципе, в хер не уперлось… Снова ухнула сова, и Петро опять вздрогнул. Все-таки, что-то в этом было… неприятное. Вдруг он увидел впереди какую-то белую фигуру. У Петра внутри всё похолодело, как будто он проглотил целый брикет мороженого! Он остановился и замер. Внутренний голос велел ему повернуться и бежать отсюда, что есть духу. Но другой голос, голос рассудка, сказал: Хрен ли ты менжуешься?! Это идет такой же, как ты, человек… И всё… Просто идет по кладбищу… Сухофрукт собрал силу воли в кулак и двинулся дальше. Белая фигура тоже двигалась навстречу. Она как будто плыла над землей, а не шагала по ней. Когда до фигуры оставалось метра два, Петро разглядел, что это женщина, и почти успокоился. Кроме мистического страха перед кладбищем, у Петра еще было опасение получить от прибалтийских националистов по морде – ведь то, что шло впереди, вполне могло оказаться одним из них. А тут он увидел, что это просто женщина…
– Здравствуйте! – сказал Петро женщине.
– Зра-аству-уйте, – женщина говорила с акцентом.
– Вы не боитесь так поздно ходить по кладбищу? – Петро вытащил сигареты.
– Я – нет. А вы?
– Я только женщин боюсь, – пошутил Петро. Это у него был коронный прием для начала заигрывания.
– Почему?
К этому вопросу он тоже был давно готов и не раз на него отвечал.
– Потому что я ни в чем не могу отказать женщинам. Хотите, я вас провожу, чтобы вы не боялись?
– Я и так не боюсь, но если вы не боитесь и если вы честный кавалер, то я согласна с вами пойти вместе.
Начало знакомства Петру понравилось. И голос понравился. Гадом буду, вставлю ей, подумал он и чиркнул спичкой, чтобы прикурить. Лицо незнакомки произвело на Сухофрукта впечатление. Правильный нос, пухлые губы, высокий лоб, большие глаза, кудрявая челка… Жемчужина Балтики! Вставлю, и всё!
– Прошу! – Петро подставил девушке руку кренделем. Девушка просунула свою руку под руку Петра, и они пошли в обратную сторону.
Петро прикрыл другой рукой ее ладонь:
– Вы замерзли… У вас рука холодная…
– Нет, я всегда немножко такая прохладная.
– Это очень даже хорошо. А то некоторые вспотеют… Мне такие не очень нравятся… Вас как зовут?
– Меня – Яна Вишняускас. А вас?
– А меня – Петро Сухофрукт.
– Какая у вас смешная фамилия, извините.
– У вас тоже ничего.
Они дошли до пересечения аллей.
