выбирать, потому как не родился еще тот меченосец, который противу него выстоит. — Гвалт презрительно смерил Германца бешеным взглядом. — Короче, завтра же идем на Столицу! — неожиданно закончил он и глубоко вогнал свой кинжал в жирный кружок на затасканном пергаменте карты.
Командиры удовлетворенно задвигались, и их одобрительный гул разрядил напряжение недавней ссоры. Народ поспешил к выходу, насмешливо поглядывая на позеленевшего Германца. Олег все еще стоял рядом с Гвалтом и слушал, как успокаивается кровь в главных артериях, как стихает шум растревоженной энергии, стекающей обратно в живот. Видя, что Лучник не обращает на него внимания, Германец наконец повернулся и вышел.
— Ты, братишка, все же поосторожней, — заговорил Гвалт, когда они остались одни. — Хорошо, конечно, что твой волк соглядатаев вспять обращает, а все ж не дай бог кто прознает, куда ты ездишь. Тогда и я тебя не спасу.
— Да уж теперь-то что, завтра уходим. — Олег мысленно порадовался тому, что Ксана остается в Летнем замке, за пятнадцать лиг от Столицы.
— Куда бы ты ни шел, я иду с тобой, — раздался вдруг с порога мелодичный решительный голос.
Доля секунды потребовалась Олегу, чтобы оказаться у двери и прижать к груди неведомо откуда свалившееся чудо. Все произошло так быстро, что Гвалт не рассмотрел девушку в черном монашеском плаще с капюшоном. Но то, что она сказочно красива, вождь заметить успел. Он озадаченно крякнул и двинулся к выходу, загороженному слившимися в тесном объятии влюбленными.
Олег и прекрасная незнакомка не мигая смотрели друг другу в глаза, будто пытались прочесть там свое будущее.
Слог 22
ЧЕРЕЗ ВОДУ И ОГОНЬ
Через полсотни шагов они поняли, что сделали ошибку. Если мокрая обувь и должна была сыграть свою роль, то позже, в огненной части прохода. А сейчас их встречала широкая полоса воды.
В воде плавали короткие легкие бревна, набросанные в беспорядке. Было видно, что ни одно из них ни только не выдержит веса тела, но и перевернется при первой попытке наступить на него. Летта уже прикидывала, как под все это поднырнуть, когда Сан начал разбег. Ширина рва была не менее десяти шагов, и перепрыгнуть его нечего было и думать. Но сатвист и не собирался прыгать. Он просто побежал по бревнам, мгновенно переставляя ноги с одного на другое. Через несколько секунд он уже стоял на другом берегу, снова улыбаясь своей мягкой безмятежной улыбкой.
«Что я должна делать, чтобы не провалиться?» — мысленно спросила опешившая Летта.
«Не давить на бревна!»
«Тебе легко говорить! Вы в своем монастыре, наверное, научились даже летать, а я умею бегать только по твердой земле!»
Сан молчал, и Летта вдруг услышала его еле заметную мысль и внимательно вгляделась в стену надо рвом. В стене было маленькое незаметное отверстие.
«Ясно. Значит, придется думать самой, — проворчала девушка и сосредоточилась. — Если наступить на один конец бревна, то он пойдет вниз, а другой вверх и еще, чего доброго, ударит по ноге. А вот если наступить на середину, бревно начнет погружаться ровно, и от него можно будет немного оттолкнуться. Сделать это надо максимально быстро, пока нога не ушла слишком глубоко».
Летта подошла к краю и, присев на одной ноге, осторожно поставила ступню на ближайший кругляк. «Безнадежное дело», — подумала она, чувствуя предательскую неустойчивость мокрого дерева. Неожиданно в памяти всплыло лицо Делона: «Мысль о неминуемом поражении уже само поражение». Что- то важное прозвучало совсем недавно… «В бою помещай его в главную точку…» Но ведь сейчас главная точка на том берегу? Летта посмотрела на Сана. Он сиял. Все было ясно.
Девушка отступила на три шага от края. Пристальный взгляд уперся в нагромождение бревен. Самое главное — видеть их как единое целое. Стоит только начать прыгать взглядом с одного на другое, и тело, следуя за мыслью, задержится где-нибудь чуть дольше и выпадет из единственно правильной последовательности движений… Летта уже ничего не видела, кроме бревен. Они были огромные и тяжелые. Середина была обозначена на каждом яркой световой точкой. Никакого труда не составляло пробежаться по этим точкам, догоняя ушедший вперед тяжелый шар дань-тяня, забравший с собой всю массу тела. По сути дела, главная часть Летты была уже на другом берегу, и оставалось только перенести туда остальное — невесомое тело на двух легких точных ногах…
Два десятка коротких шагов слились в один длинный промельк.
— Думаю, повторить я этот трюк не смогу, — ошалело проговорила Летта, глядя на предательски качающиеся, снова ставшие маленькими бревна.
«Этого и не требуется. — Сан был горд и счастлив. — Вода и Дерево позади. Теперь нас ждут Земля и Огонь». Он указал за спину. От его мыслей на Летту дохнуло нестерпимым жаром, и она, повернувшись, посмотрела туда, где в сумраке туннеля мелькали языки пламени.
Вблизи эти языки оказались струями горящего газа, бьющими из стен и пола через неравные промежутки времени. Летта невольно поежилась, представив себе обжигающее прикосновение такой струи. «Волосы жалко», — мелькнула бестолковая мысль.
— Пожалуй, есть смысл вернуться назад и окунуться с головой, — сказала она неподвижно застывшему Сану. Он кивнул, но остался стоять, прислушиваясь к чему-то неведомому и внимательно изучая устройство огненного коридора. Летта последовала его примеру.
Газ выходил не из камня, а из коротких трубок, торчащих под разными углами. Трубки были хорошо видны: возле выходного отверстия каждой из них горел крохотный огонек.
Так. Направление удара нетрудно определить по наклону трубки. Но вот время… Огненные потоки изливались совершенно хаотически…
«Ну вот, он, кажется, опять сообразил быстрее меня, — с досадой подумала Летта, встретив удовлетворенный взгляд друга. — Что же он мог заметить? Ага, щелчок!» Действительно, перед самым извержением пламени в соответствующей трубке раздавался звук открывающейся заслонки. Значит, если внимательно слушать, будет не меньше полсекунды, чтобы увернуться, оценив направление огненного языка.
В этот момент целый поток воды хлынул на них с потолка коридора.
«Видишь, им тоже нравятся твои волосы», — как ни в чем не бывало передал Сан, и очередной протуберанец отразился в сотне капель, стекающих по его лицу.
«Я снова пойду первым, — повернулся он к девушке. — Если меня вдруг достанет, не пытайся мне помогать. Обо мне позаботятся хозяева. И да поможет нам Сатва!» — закончил он торжественно. Затем рывком выхватил из-за спины меч и пересек красную черту, начерченную на полу.
Летте показалось, что тело Сана сделалось неуловимо подвижным, как солнечные блики на неспокойной воде горной реки. И в то же время оно многократно замирало на краткий чуткий миг полной неподвижности, чтобы в следующую долю секунды перелиться в другую форму в другой точке пространства, на шаг ближе к белой черте, ограничивающей царство огненных вихрей.
Девушка с уже привычным восхищением смотрела на бешеную пляску неподвижных призраков. В полумраке коридора метались огненные струи. Теплые, расплавленные блики нежно облизывали сверкающее лезвие меча и рельеф мышц сатвийского бойца, каждая поза которого была исполнена грации хищника и чуткости травоядного.
Черные блестящие глаза его с быстротой молнии впивались в стены, и тело ускользало от обжигающего пламени, чтобы в следующую секунду метнуться в другую сторону, припасть к полу или взлететь вверх в легком высоком прыжке.
Вдруг Летта заметила, что Сан замедлил свое продвижение к концу огненного участка и как будто нарочно хочет продлить смертельную игру. Почему? Подчиняясь внезапному импульсу, Летта метнулась к Сану, вложив в этот рывок всю свою скорость, всю силу своих привычных к быстрому бегу легких ног. Ей пришлось уклониться от одной струи, запоздало ударившей справа сзади, и прыгнуть еще через одну, хищно бросившуюся в ноги. Но настоящая работа началась только в конце коридора, там, где обиженные
