волками. Белову этот банкет влетел в копеечку, компания была чисто мужской, и сидели они в VIP-зале, который располагался в отдельном помещении за основной сценой. На сцене гремел вокально- инструментальный ансамбль, состоявший из длинноволосых музыкантов, которые исполняли веселые хиты.
Сначала все шло чинно-благородно, но через пару часов приглашенные выпили халяв-ной водки, хорошенько поели и расслабились. Они стали произносить длинные тосты, которые никто не слушал, и лезть с объятиями к Белову. Некоторые пошли плясать в большой зал, где сегодня по странному стечению обстоятельств находилось множество молодых, красивых девушек, которые с удовольствием танцевали со старичками и отдавались их движениям в медленном танце. Белов намеренно пригласил проституток из соседнего областного центра, а не вызвал своих — красносибирских.
Во-первых, своих местных путан отцы города уже хорошо знали в лицо и вряд ли бы стали за ними ухаживать. А кто такие эти особы, рассевшиеся по всему залу небольшими компаниями, из приглашенных на банкет никто не догадывался. И оттого приглашенные считали, что они кадрят порядочных женщин. А проститутки быстро таяли в объятьях отцов города, подчеркивая тем самым их мужскую неотразимость и значительно улучшая атмосферу праздника. Ангажемент соседских путан тоже влетел в копеечку Белову, но расходы были оправданы — вечер удался на славу, приглашенные были довольны.
В конце вечера Белов ненавязчиво подсадил около себя с одной стороны Басовитого, а с другой — Семена. И подвыпивший полковник сразу пошел в атаку, на которую абсолютно трезвый Семен реагировал вполне спокойно.
— Все дерьмо в городе от тебя! — сказал Басовитый, грозя кривым пальцем смотрящему. — Развел наркоту!
— А не ты ее развел, полковник? — скривив лицо, спросил Семен. — Ты же Барона крышуешь, деньги с него стрижешь?
— Я деньги с Барона беру? — возмутился Басовитый. — Я, офицер милиции, деньги беру у преступников? Ты говори, да не заговаривайся!
— Ну, ты лично может и не берешь, — парировал Семен, — а твои холуи точно берут.,
— Не сметь! — стукнул по столу ладонью Басовитый. — Распоясались воровские подпевалы!
Белов понял, что если он сейчас не вмешается, то полковник и смотрящий просто подерутся. Этого еще не хватало.
— Погодите вы, — примирительно сказал он, — что вы, как дети в детском саду, ей-богу!
Басовитый замолчал, Семен тоже.
— С Бароном надо кончать, — сказал Белов, — мы все в этом кровно заинтересованы. А скажи, товарищ полковник, как представитель карающей власти, почему Барон спокойно сидит на своей вилле и наркотой торгует до сих пор? Его что, не за что арестовать?
— Было бы за что, он бы у меня давно гнил в камере, — угрюмо ответил Басовитый, — но доказательств нет. Мне к нему не подкопаться. Мы арестовываем только его мелких дилеров — наших же красносибирских мужиков и баб. Сам Барон и никто из его табора напрямую наркотиками не торгуют. За руку их поймать практически невозможно. Пробовали делать облавы на их жилища, но у меня в отделе есть стукач, никак его не вычислю — все наши операции проваливаются.
Сказав это, он покосился на Семена, потому что знал, правду говорил смотрящий — есть в его милицейском стаде паршивые овцы, работают они на Барона, получают из его рук денежки. И вычисляет таких оборотней Басовитый, и гонит их со службы. Да только одного вычислишь, выкинешь из органов, цыгане быстро ему замену вербуют.
— И Сергей Сергеич тоже Барона неплохо прикрывает, — раздосадованно продолжил Басовитый. — Однажды матери и отцы умерших наркоманов, было это год назад, хотели сжечь дом Барона, так Семен со своей братвой за него вступился. Выставил своих головорезов, они народ и разогнали. Что, скажешь не было такого?
— Было, — согласился Семен.
— Сейчас ситуация изменилась, — сказал Белов, — у Сергея Сергеевича Барон дочь на шприц подсадил. Младшую. Ей всего двенадцать лет.
«Поделом, — подумал полковник, — за что боролся, на то и напоролся». Но вслух ничего не сказал, изобразил на лице сочувствие и закончил свою мысль:
— По закону мне с Бароном не справиться, у цыгана покровители есть наверху. Даже если удастся мне его посадить, через месяц он снова будет на свободе.
— А что если народ поднять? — предложил Белов. — В этот раз Сергей Сергеевич, я Думаю, на нашу сторону встанет. Как ты? — он обернулся к смотрящему, и тот молча кивнул. — Тебе народ поднять — раз плюнуть, да и не старики у тебя в команде, а здоровые ребята. Пусть громят дом Барона, только чтобы без жертв. А милиция пусть запоздает на часок. Если Барон
поймет, что мы против него все объединились, то вылетит из города, как пробка из бутылки шампанского. Как вы, согласны?
Семен подумал, и сказал:
— Еще вчера я бы послал тебя подальше, но теперь понимаю, что если Барон в городе останется, я и старшую дочь от этой заразы не уберегу. Я согласен.
— Я тоже согласен, — сказал Басовитый, — только учти, Сергей Сергеевич, этот наш союз временный. Я твоих головорезов, особенно Дубу и Германа, все равно посажу за то, что они людей калечат!
Сказав это, полковник махнул еще рюмку беленькой, тяжело поднялся из-за стола и пошел в зал. Танцевать с девочками он не. стал, а залез на сцену к ансамблю, взял в руки микрофон и стал петь песню: «Наша служба и опасна и трудна!».
— А что? — спросил Белов у Семена. — Твои бойцы часто людей калечат?
— Если бы людей, — ответил тот, — скотов конченых. Не стоит даже говорить об этом.
— Но все-таки? — поинтересовался Белов.
— Тут недавно моя школьная учительница в больницу попала, — неохотно рассказал Семен, — ей за семьдесят уже, старенькая. Какие-то уроды вечером ударили ее трубой по голове и сумку отобрали с пенсией. Я стал землю рыть и узнал все-таки, кто это сделал. Ты же понимаешь, я в милицию не пошел, а взял Дубу, Германа и поехал к этим скотам на хату. А там человек шесть старушкину пенсию пропивают, ублюдки безмозглые. Короче, в реанимации
мест в этот день стало мало. Басовитый обрадовался, думал меня возьмет на этот раз — я же обычно сам в таких делах не участвую. Но терпилы-то все показания давать отказались, говорят, что неудачно свалились во время распития водки со стульев. И сами заявления написали с явкой с повинной по поводу ограбления старушки.
Кто-то положил руку на плечо Белова сзади. Саша оглянулся и увидел Витька. Напряженное лицо его говорило о том, что что-то случилось.
— Что? — спросил Белов.
Витек нагнулся к его уху и сказал негромко:
— Факс пришел в нам контору из Москвы. Анонимный. — Ванька пропал, уже три дня дома не ночует.
Белов хотел немедленно лететь в Москву. Но самолет летал только один раз в день ближе к вечеру, и на него Саша уже опоздал. Тогда он позвонил Ольге, но та разговаривать с ним не захотела, назвала подлецом, сказала, что никакого сына у него нет, и бросила трубку.
У Саши был еще и анонимный факс, в котором указывалось, что Ивана видели в компании беспризорников у трех вокзалов. Он решил, что этот факс втайне от Ольги послал ему Шмидт. Он бы позвонил ему на мобильный, но ношера не знал.
Поэтому, прилетев в Москву поздно вечером, он сразу же направился к начальнику отделения милиции вокзала. Показал фотографию Иваша, тот буркнул, что, мол, задолбали уже с этим мальчишкой. То, мол, отец приходит, то еще какой-то здоровяк.
Белов, в отличие от Кабана и Шмидта, свой телефон оставлять неприветливому милиционеру не стал, не слишком надеясь, что нерасторопный мент будет искать его сына, и сделал тем самым большую ошибку. Если бы он все-таки оставил номер своего мобильного, то его телефон через милиционера по кличке
