сряжалися.
— Так! Ну-к, пригласи их еще. Быстро!
«Затакал, будто сорока на колу», — подумал Веричев и не посмел ослушаться. Сам побежал искать мужиков, поскольку уборщицы Степаниды в сельсовете не оказалось. Скачков уткнулся в сельсоветские бумаги. Помимо списка по «вывозу кубатуры» подшита была к делу печатная записка бывшего предрика с пометкой «копия заведующему лесопунктом». Записка гласила:
«На ваше письмо от 13. Х. 30 райисполком разъясняет, что на применение постановления ВЦИКа от 15. II. 30 г. к отдельным лицам, не выполняющим самообязательство с/сходов о выполнении лесозаготовок, санкции РИКа не требуется. Кулаков выслать в лес немедленно и при невыходе сразу же привлечь к ответственности на основе данного постановления».
Тут же была подшита пожелтевшая вырезка из газеты № 45 ВЦИКа от 15. II. 30 г.:
Постановление ВЦИК и СНК РСФСР
о мероприятиях по усилению работ
на лесозаготовках и сплаве.
Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет и Совет Народных комиссаров РСФСР постановляет:
1. Разрешить сельским советам в тех случаях, когда общим собранием граждан (сельским сходом) принято постановление о выполнении в порядке самообязательства всем селом определенной работы по заготовке и возке леса, а также по сплаву, и в связи с этим если произведена раскладка задания между отдельными хозяйствами, налагать на отдельных хозяев, не выполняющих указанных решений сельских сходов, штрафы в административном порядке в пределах 5-кратного размера стоимости падающей на них работы, с применением в случае уклонения от уплаты штрафов с торгов имущества соответствующих лиц.
Гужевая сила, принадлежащая кулацким хозяйствам, не выполняющим своего задания по вывозке леса и сплаву леса, подлежит по постановлению сельского схода изъятию для нужд лесозаготовок.
2. Предложить сельским советам при противодействии проведению лесозаготовок и лесосплава, а также при отказе от выполнения указанных выше работ группами возбуждать против указанных лиц уголовное преследование по соответствующим частям ст. 61 УК РСФСР.
3. Из штрафных сумм, взыскиваемых с отдельных хозяйств, не выполняющих принятого общим собранием граждан (сельским сходом) постановления о выполнении в порядке самообязательства всем селом работ по лесозаготовкам и лесосплаву, должно производиться обязательное отчисление 25 % в соответствующие фонды кооперирования и коллективизации деревенской бедноты как в том случае, когда штраф наложен в административном порядке (сельским советом), так и в тех случаях, когда штраф наложен судом (в порядке ст. 61 УК РСФСР), с обращением остальных 75 % в доход местного бюджета.
4. Разрешить центральным исполнительным комитетам автономных республик, краевым (областным) исполнительным комитетам в тех случаях, когда исчерпаны другие способы достаточного обеспечения рабочей силой и гужевым транспортом, вводить в лесозаготовительных и лесосплавных районах платную трудовую и гужевую повинность для нужд лесозаготовок и лесосплава.
Кулацкие элементы привлекаются на работу с пониженной оплатой труда, исходя из местных условий.
Настоящее постановление ввести в действие по телеграфу.
Однако подпись делопроизводителя была неразборчива.
«Так, так… — Скачков потирал от удовольствия руки. Это было именно то, чего ему не хватало. — Почему Веричев еще вчера не показал эту подшивку с указом Калинина? Явный пособник кулацкому алименту! Что ж, дай срок, разберемся и с Веричевым…»
Дверь председательского кабинета пропела простуженным петухом. Скачков повернулся и увидел нарядного Зырина. Счетовод был в голубой атласной рубахе, в новом шевиотовом пиджаке, на котором красовался знак «Ворошиловский стрелок». Сапоги на ногах были стоптанные и даже с заплаткой, но густо промазанные дегтем.
— Пригонил я вам, товарищ Скачков, кобылу и тарантас! — доложил счетовод. — Травы накошено.
— Не распрягай! Привяжи и можешь быть свободным. Нет, еще передашь записку. Где сдавал на значок?
— В уезде, товарищ Скачков! — соврал Зырин. — ПВХО еще не получено…
Следователь выдрал из блокнота листок с грифом «секретно». Написал что-то синим карандашом и подал Зырину:
— Вот, передашь Смирнову!
Володя спрятал записку в пиджак, попрощался и вышел. Он перегнал повозку от крыльца к лошадям единоличников, слегка нацепил вожжи на бревно коновязи.
Какая-то женщина собирала в корзину конский навоз. Счетовод не сразу признал в ней Груню Ратько. Обрадовался счетовод выселенке, хотел громко, на всю волость поздороваться с Груней. Она же вспыхнула как маков цвет, отвернулась и вдруг побежала от сельсовета… Вспомнила Груня, какой ценой спасала своих дочерей на том давнем ночлеге от этого пьяного парня. Зырин тоже вспомнил. И раздумал сватать Авдошку…
Нет, главная зыринская задача осталась не выполнена! Сватовство отпадало. Зря счетовод так старательно мазал утром старые сапоги, напрасно пытался еще раз переговорить в Ольховице с Антоном насчет Авдошки. Оставалось выполнить второе поручение, сходить к Усову за ружьем и патронами, поскольку собирались пугать зверя. Усов оказался как раз на обеде. Счетовод выпросил ружье и пешком подался в Шибаниху…
Между тем председатель Веричев единоличников в лавке не обнаружил. Письмоносец Гривенник направил его в контору сельпо, где в новой атласной, как у Зырина, рубахе важно сидел Сопронов. Сидел и не знал, чем бы заняться. Мужиков не оказалось и тут, с полчаса как ушли. Счетоводом в сельпо Ольховская ячейка поставила учительницу Дугину. РОНО послало новую учительницу в связи с новым постановлением о всеобуче, Дугину сократили. Курить она бегала на поветь. Игнаха строго запретил ей дымить в конторе. Он вывесил объявление на видном месте:
(Еще в тюрьме Сопронов опять решил отвыкать от курева.)
— Каково ты обустроился на новом подворье? — спросил Веричев, здороваясь с Игнахой обручку. — Пиши заявление, ежели чего требуется. Ну, я побегу, товарищ Скачков ждет…
Сопронов спросил, что решили делать с украинским выселенцем, но Веричев замахал руками: «После, после…» — и побежал в сельсовет. Гривенник уселся на предложенный Веричеву венский стул, еще до переселения Игнахи принесенный в сельпо с шустовского подворья. Шустовские часы с боем и о двух гирях ходили у Веричева в мезонине. Сопронов собирался вернуть их на прежнее место.
— Выселенец пристроился к сапожнику Кире, — докладывал Гривенник. — Кожу мочит, крюки вытягивает. Вроде и тачать выучился. За это его и кормят-поят.
— У кого сейчас Киря шьет? — насторожился Сопронов. — Не у Славушка?
— Славушку-то он уж сошил и сапоги, и камаши бабе. Нонече он переполз ко мне в избу. Как только сошьет мои сапоги, так и уедет в Шибаниху. Севодни к обеду сулил дошить сапоги-то.
