Березин хотел похвастаться, что у него на банковском счету лежат несколько сотен тысяч долларов и что он может купить себе сколько угодно таких зубов, даже сделанных из самого первоклассного хабара, но удержался от бахвальства, подумав, что нехорошо хвалиться, когда рядом умирает человек.
В этот момент в подвале прозвучал взрыв. Бараско перекрестился:
– О покойниках плохо не говорят, но Джангер был хитрованом и авантюристом. Своей смертью такие не умирают. Рано или поздно он бы все равно погиб в какой-нибудь крысиной норе.
Дальше их путь лежал через стальную дверь. Часть черной стены была разрушена, и ее неровные края нависала над их головами, как Эверест. Костя попытался разглядеть ее вершину, но кроме угловатых выступов, ничего не увидел. Все терялось в мрачных тучах. Изнутри черная стена казалась сделанной из желтовато-черных кристаллов.
Навстречу задул ветер, и перед ними лежала равнина с ржавыми холмами.
Вдруг они услышали топот и спрятались за валуны, изготовив оружие к бою. Но оно им не понадобилось, потому что появился встрепанный Гайдабуров с ошалелыми глазами. Он выбежал из-за стены и стал кричать благим матом, как заблудившийся в пустыне:
– Ау-у-у! Братцы! Ау-у-у! Где вы?!
– Здесь мы, – сказал Бараско, появляясь из-за груды камней.
– А мы думали, ты помер! – больше всех удивился Березин.
– Я тоже думал, что помер, – радостно признался Гайдабуров. – Но, кажись, излечился. Вот, смотрите, – он подставил на всеобщее обозрение свою правую щеку. Видите, розовая?
– Розовая… – подтвердил Березин. – А левая еще серая.
– Зато уши теплые! – с восхищением сообщил Гайдабуров, потрясая хабаром-бутылкой.
– Дай потрогать! Точно! Теплые! – с видом знатока сообщил Березин. – И нос тоже. Дай я тебя обниму.
Они обнялись, и с Березиным ничего не случилось.
– Ну-у-у… – вздохнул Гайдабуров, – тогда я дальше не иду…
– Почему?! – удивились все.
– Не хочу искушать судьбу. Мое желание сбылось. Вернусь домой и займусь сельским хозяйством.
– Ты что?! Бросаешь нас в самый ответственный момент? – возмутился Березин.
– Я три года жену не видел, – объяснил Гайдабуров. – А кого мы встретим по пути к «шару», неизвестно. И что там произойдет, тоже неизвестно.
– А как же ты вернешься? – спросил Бараско. – До Большой земли вон сколько пилить.
– Через туннель, на двери которого написано «Зона». Там какой-то мертвец лежит без головы.
– А куда делся «ведьмин студень»? – удивился Бараско.
– Нет там ничего. Все чисто. Фонари горят. Я туннель немного прошел – в глубине дневной свет виден.
Они обнялись, и Гайдабуров ушел, прикладываясь к заветной бутылке с лекарством и распевая какую-то глупую песню. «А ведь спьяну дойдет, – подумал Бараско. – Точно дойдет. Ну и слава богу!»
Внутри Сердца Дыры «планшетник» не работал. Калита крутил его так и эдак. Ничего не получалось: открывались только отдельные куски местности, словно «планшетнику» не хватало энергии. В конце концов Калита плюнул и приказал собираться.
Жора Мамыра испуганно отозвался:
– Командир! Командир!
– Что еще?!
Жора угрюмо молчал.
Калита в сердцах сунул «планшетник» в карман, поднялся и вышел в горницу. Со стола, конечно, никто не убрал, и запах стоял не очень приятный.
Калита нацедил в рюмку помидорного рассола и, крякнув, выпил.
– Чего случилось-то?
Хотя по растерянному лицу Жоры и так было видно, что дела из рук вон плохи.
– Андрей… вот… – Жора протянул записку.
«Ухожу. Не верю я ни в какие шары. И вам не советую. Уходите, пока живы. Дай бог, свидимся. Дубасов».
– Тьфу ты, черт! – в сердцах выругался Калита.
– Но это еще не все, – сказал Жора.
– А что еще?
– Сергей тоже ушел, но записку не оставил.
– Час от часу не легче, – произнес Калита и на это раз, не закусив, выпил самогона.
Жора сел в углу, но ни к самогону, ни к еде не притронулся.
– Может, Серега до ветра пошел?
– Да я уже три раза все обыскал.
– Понятно… – вздохнул Калита.
– Связь тоже не работает.
– Ясно.
– Я еще кое-кого видел.
– Ну не тяни!
– Сидоровича…
– Сидоровича? Этот паук уже сюда добрался?
– Добрался, только его убили.
– Убили?!
– Да, километрах в пяти отсюда.
– Час от часу не легче. Ну и что будем делать?
– Я не знаю, командир. Вы решайте.
– Сейчас по голове дам. Я же просил обращаться ко мне на «ты».
– Я не могу… Я не привык…
– Давай на «ты», но с уважением и без фанатизма.
– Есть, командир, на «ты».
– Что с Сидоровичем?
– Да я пока Серегу искал, на соседний хутор наткнулся. Он там, в погребе, его гранатами забросали.
– Сидорович всегда любил погреба. Это его и погубило.
Калите нисколько не было жаль Сидоровича. Он безбожно доил сталкеров и мелко интриговал. Сколько из-за него погибло людей, можно было сбиться со счета.
– Почему, чем ближе к цели, тем больше смертей? – наивно спросил Жора.
Он поймал себя на мысли, что уже сутки не думает о Юлечке. Значило ли это конец любви? И надо ли искать новую? «Наверное, я просто безнравственный», – ужасался он своему падению.
– Закон подлости, – не очень раздумывая, брякнул Калита.
У него появилась идея. Ее надо было проверить. Из оружия у них осталось два АК-74М, гранатомет РГ-6 и одна «муха». Пропали девятимиллиметровый «винторез» и ручной пулемет ПКМ со всеми магазинами.
«Для серьезного боя маловато. Серьезный бой для нас – могила», – думал Калита, вытряхивая содержимое рюкзака. Он искал запалы для гранат и батарейки для фонарика.
– Вещи не берем. По фляжке воды и куску хлеба. Идем налегке. Какая дорога?
– Обычная, грунтовая. Но я шел перелесками.
«Молодец, – подумал Калита. – Кое-чему научился». Но хвалить Жору не стал – рано. «Это не главное, – подумал Калита. А главное сейчас выяснить, что делал здесь Сидорович. Если это Сидорович, конечно». У Калиты появились сомнения.
И опять было раннее утро. И опять холодная роса лежала на желтеющей траве. Калита так спешил, что даже позабыл умыться и почистить зубы. Жора брел за ним, как во сне. Он переживал из-за потерянной любви. «Юлечка, Юлечка, – думал он. – Где ты? Неужели обнимаешься с гадким Лыткиным?» От этой мысли у Жоры сами собой сжимались огромные кулаки. «Убью гада, – мечтал он, представляя, как это
