удары. Это ограничивает бойца. Взамен я дам тебе новое оружие, и научу с ним обращаться.
– А я думал, что Вы будете учить меня какому-нибудь всеобщему искусству рукопашного боя. – Удивленно протянул я. – Ведь поединки между кланами могут проходить и без оружия, и на копьях, и на топорах, и на…
– Ерунда. – Оборвал меня Учитель. – У меня своя методика. Не беспокойся, я научу тебя таким вещам, о которых вы тут, на Подсолнечной и понятия не имеете. Эй, Ро-ро, иди сюда!
Старик мгновенно вошел в дом, как будто специально дожидался у входа. В руках у него было два жестких кожаных футляра в ладонь шириной: один длиной в два локтя, другой примерно втрое длиннее. Яманубис взял короткий футляр, щелкнул замком и открыл его прямо передо мной. Я издал вздох восхищения. На черном бархате лежал клинок великолепной ковки и совершенных очертаний. Слегка изогнутый, заточенный по всей кромке с выпуклой стороны и на треть – с вогнутой, он позволял наносить и режущие и колющие удары. На Болоте металл использовался все реже и реже, но я сразу определил, что это не железо и не сталь, наверное, какой-то инопланетный сплав.
– Нравится? – Заулыбался Яманубис, и на его полных щеках образовались ямочки.
– Это чудо. – Моя рука помимо воли протянулась к клинку. И только тут я заметил, что на нем нет рукоятки, вместо нее в основании находилась какая-то пустотелая втулка. – А как же его держать?
Яманубис усмехнулся, положил открытый футляр с клинком на пол и открыл второй.
– Узнаешь? – Спросил он меня.
– Побег стального дерева. – Сразу же определил я. – Хорошо обработанный, готовый к закалке. И дерево взято то, что надо, самый подходящий для древка возраст.
– Вот ты и ответил на свой вопрос: перед тобой древко для клинка.
Я мысленно соединил клинок и древко и восхищенно присвистнул:
– Хорошая получится штука. Копье и меч одновременно.
– Эта штука называется «нагината». Ты и представить себе не можешь, на что она способна в умелых руках. С нее и начнется твое обучение.
– Неплохо, – одобрил я. – Осталось только закалить древко.
– Это ты точно заметил. – Яманубис, кажется, едва не подпрыгнул от радости. – Ну-ка болотник Рен Рил, расскажи мне, иномирянину, как у вас обрабатывают и закаливают стальное дерево?
– Основной-то способ один. – Начал я, оседлав своего любимого конька. – Но начать надо с того, что растущее на Болоте живое стальное дерево – это мягкое сочное растение, довольно аппетитное на вид. И вот, чтобы защититься от травоядных животных, оно развило в себе довольно неприятное свойство: под воздействием желудочного сока побеги не растворяются, как нормальные растения, а приобретают прочность стали. Точнее, не стали, а, скорее, допотопного фиберпластика. Побеги становятся жесткими и упругими одновременно. Они разрывают желудок и кишечник, убивая съевшее их животное. Поэтому ни одно болотное травоядное животное стальное дерево в рот не возьмет.
Яманубис слушал меня, улыбаясь и одобрительно кивая головой, и я продолжил:
– Болотникам давно известны свойства стального дерева, и поэтому они делают из него древки для копий, топорища, рукоятки ножей. Для режущих же инструментов стальное дерево не годится: слишком уж оно упругое и плохо затачивается. Мы, болотники, подбираем подходящий побег дерева, распрямляем его, если хотим сделать древко, или вырезаем рукоятку для ножа, а потом «закаливаем». Для «закалки» берется раствор, близкий по химическому составу к желудочному соку оленя-рогана. Если стальное дерево выдержать в ванне два дня, то оно становится действительно «стальным». Тут главное вот что: надо заранее обработать побег так, чтобы потом, после «закалки», не мучиться с затвердевшим материалом.
– Очень хороший рассказ, просто замечательный. – Произнес Яманубис. – А знаешь ли ты, желудочный сок какого животного придает стальному дереву наибольшую прочность и упругость?
– Понятия не имею. – Честно ответил я. – А разве есть какаянибудь разница?
– Есть и очень большая. Лучше всего оно затвердевает в желудке лягуха-пальмоеда.
– Да? – Пожал я плечами. – Интересно. Но у нас эти лягухивеликаны не водятся, они живут далеко на юге.
– Вот туда мы сейчас и отправимся. – Радостно сообщил Яманубис.
– Куда? – Не понял я.
– В южные Болота, искать лягуха-пальмоеда.
– Прямо сейчас?
– А ты уже позавтракал? – Заботливо посмотрел на меня Яманубис.
– Да. – Растерянно ответил я.
– Ну и прекрасно. – Обрадовался Учитель. – Пообедаем уже по дороге.
– Но зачем нам туда ехать? – Вскричал я, раздраженный беззаботным видом Яманубиса.
– Дело в том, что синтезировать желудочный сок лягуха очень трудно, практически невозможно. Поэтому нам придется взять древко, залезть вместе с ним в пасть лягуха, «закалить» его там, а потом выйти, так сказать, естественным путем.
У меня чуть не подкосились ноги от такого великолепного плана. Вдвоем! В южные Болота! В брюхо лягуха! Ладно еще со мной был бы опытный болотник, а то ведь по Болоту придется тащить этого толстяка. Там от его приемов рукопашного боя толку, как от москита молока. Я попытался вразумить Яманубиса:
– Учитель, я могу сварить состав для «закалки» прямо тут за несколько часов. У Вас в саду растут все необходимые травы. К чему эта бредовая идея о лягухе? Нас двадцать раз сожрут, пока мы его найдем. А если мы его и отыщем, то как заберемся в желудок? Он нас переварит и даже не заметит такую мелочь!
Яманубис нахмурился и строго мне сказал:
– Не паникуй! В свое время ты все узнаешь. Главное не только цель, но и средство ее достижения. Раз ты мой ученик, Рен, то прекращай пустой спор и иди за своими вещами. Если что-то не нравится, отправляйся домой.
Возразить на это было нечего, и я поплелся за своим рюкзаком. Ну почему я вчера хорошенько не покутил в Муравейнике? Хоть было бы что вспомнить перед смертью…
Когда я вышел из дома Яманубиса, еле передвигая ноги, словно обреченный на жестокую казнь преступник, то первым, что увидел за дверьми, был антиграв неизвестной мне конструкции. Раньше на Подсолнечную такие машины никто не завозил. Улыбающийся, как всегда, Яманубис широким жестом пригласил меня забираться внутрь.
Едва я уселся на мягкое сидение и пристегнул ремни безопасности, как Учитель надел шлем управления, включил его, и в то же мгновение антиграв резко взмыл в воздух. На несколько мгновений у меня заложило уши, а желудок провалился куда-то в промежность, но я быстро справился с перегрузкой. Посмотрев в боковое окно, я успел заметить, как далеко внизу промелькнул купол Муравейника, с такой высоты, действительно, похожий на жилище настоящих муравьев. Антиграв сделал еще один поворот и вдруг примерно в районе порта ринулся вниз. Меня вжало в кресло. В тот момент я подумал, что будет забавно, если сейчас мы врежемся именно в баржу Граса Торпа. Но антиграв выровнялся и полетел вдоль Торной Дороги на высоте считанных локтей над водой.
– Надо было сбить со следа радар слежения. – Сказал Яманубис, сняв шлем и посмотрев на мое позеленевшее лицо и слегка подрагивающие руки. – Как ты находишь этот вид транспорта?
– Довольно быстрый. – Стараясь удержать позывы к рвоте, ответил я. – Не уверен правда, что на следующем вираже я не испачкаю Вам сидения.
Все оказалось не так плохо, как я думал вначале. Антиграв плавно и бесшумно нес нас на юг на высоте в четверть лиги, под ногами мелькали протоки и заросли кустов. Я первый раз в жизни глядел на Болото с высоты птичьего полета. Странные и непривычно сверху рассматривать то, что привык видеть с плота или с палубы баржи. Я сидел на переднем сидении и не сводил глаз с раскрывающегося передо мной пейзажа. Успокаивающе мерцал зеленоватый дисплей автопилота. Учитель Яманубис копался сзади в грузовом отсеке.
– Эй, Рен, – послышался его голос, – иди сюда, помоги.
Я открыл дверь в грузовой отсек. Учитель нагнулся над большим металлическим ящиком и вытаскивал оттуда какие-то большие свертки.
– Держи, – Протянул мне Яманубис один из них. – Примерь. Мне кажется, что он должен тебе
