— Нет, бумажные.
— А у меня оловянные.
На этом беседа прервалась. Начались занятия.
Роман с Крякиным больше не разговаривали, но, по-видимому, Крякин, раз заметив, теперь не забывал о Романе.
В большую перемену у Романа произошла стычка с Зелинским.
Ребята, собравшись в кучу, разговаривали о зиме.
— Скоро на коньках покатаемся, — говорил один. — Я восьмерку делаю шикарно.
Роман подошел к кучке, с интересом слушая разговор.
— А кто на одном коньке круг делать умеет? — спросил он.
— А ты умеешь?
— Умею. Я насобачился на одном коньке кататься.
— Потому что второго нет, — с насмешкой сказал Зелинский, незаметно подошедший сзади.
Роман вспыхнул.
— Я и на одном тебя двадцать раз обгоню.
— Ври больше!
— Поспорим, шкелет!
— Вислоухий!
— Шкелет!
— Приди на каток, попробуй!
— И приду, не испугаюсь.
Тут в толпу ребят протиснулся Крякин и, словно не слыша, что говорят, подошел к Роману.
— Пойдем поговорим, — сказал он. Роман последовал за ним.
Крякин завтракал. Он отломил кусок булки с колбасой и дал Роману.
— Бери, после мне когда-нибудь тоже дашь. Роман взял.
— Чего это ты с Зелинским?
— Пристает.
— Ну и черт с ним… Ты читать любишь?
— Смотря что.
— А хочешь, я тебе интересную книгу дам? Только ты верни.
— Ладно, давай, — сказал Роман.
Последние два урока прошли незаметно. Роман все время перешептывался с Крякиным. Тот дал ему книгу. Книга была та самая, которую он читал утром.
— Очень интересная, про буров, — сказал Крякин. — Знаешь что, пойдем сегодня в кинематограф.
— Нет, — сказал печально Роман. — Денег нет.
— А я тебе дам двугривенный в долг, после вернешь.
Роман еще никогда не брал в долг, поэтому было страшно, но в кинематограф идти хотелось.
Хотя и не знал, как отдаст двугривенный, но сказал:
— Ладно! Идем!
ФИРМА КРЯКИН И Ко
— Ты, брат, не понимаешь, — шепчет Крякин, скосив глаза на учительницу и стараясь не шевелить губами. — Главное — разбогатеть надо.
— А как? — спрашивает Роман, тоже делая каменное лицо.
— А вот как…
— Крякин, продолжай, — говорит Гликерия Петровна. — Опять не знаешь, на чем остановились!
Крякин делает вид, что протирает глаза. Он всегда отыгрывается на близорукости, и, пока он возится, ему успевают подсказать. Крякин читает:
— Увидя, как пчела хлопочет вокруг цветка…
— Укажи имя существительное.
— Пчела.
— Садись, довольно.
— Пронесло!
После уроков ребята прощаются на углу.
— Главное, — разбогатеть, — опять бубнит Крякин. — Тогда, брат, все тебе будет. Сумей из каждой штуки деньгу делать.
— Попробую, — говорит Роман. — Ты научи.
— И научу. Приходи вечером ко мне, в кинематограф пойдем, я тебе кой-чего расскажу. Придешь?
— Не знаю. Денег нет…
— А ты достань. Достань обязательно. Новая драма идет.
Дома Роман бродит из угла в угол и все думает, где достать денег. Уроки не идут на ум. Уже шесть часов.
«Разве пойти погулять», — думает Роман и замечает на вешалке костюм брата. Некоторое время стоит в раздумье, потом, решившись, осторожно опускает руку в карман братнего пиджака. Пусто. В другом тоже пусто.
— Заваляется у него, как же! — бормочет досадливо Роман.
Он ходит по комнате и думает о Крякине. Откуда только он деньги берет? Наверное, у батьки ворует.
Батька у Крякина маклак-старьевщик. Денег у него много. Да и сам Илюша скупой, расчетливый в денежных делах. Тетрадями в классе торгует. Перья, вставки продает, ножички перочинные выменивает, и всегда с выгодой.
Роман смотрит на часы. Семь.
Уже, наверное, ждет Илюша. Подождет, подождет — и один отправится в кино.
А если пойти без денег?.. Наверное, Крякин даст в долг. И потом, ведь он кой-чего хотел рассказать, так что сходить надо обязательно.
Роман быстро одевается и идет на улицу.
Как бы не опоздать! Вдруг и правда Илюша без него уйдет в кино.
Роман прибавляет шагу и к Крякину прибегает запыхавшийся.
Крякин сидит на кухне на портновском верстаке и мрачно расстреливает горохом оловянных солдатиков.
— Что, я тебя ждать должен? — говорит он сердито и быстро одевается.
Они выходят на улицу.
— Ну, куда пойдем?
— Не знаю, — говорит Роман.
— В «Иллюзион» пойдем, там сегодня хорошая штука, — решает Крякин.
— Я не пойду.
— Почему?
— Денег нет.
— А ты не достал?
— Не мог.
— Эх, ты, колобашка!
Крякин плюет с досадой. Потом, вздохнув, достает кошелек, подносит его близко к глазам и считает монеты.
— Так и быть, — говорит он, — заплачу за тебя, только, смотри, отдай. Потому плачу, что план у меня есть один. В кинематографе обсудим.
Они идут в кинематограф. Воздух плотный и сизый, как в бане.
Пристроившись в углу под запыленной пальмой, Крякин и Роман слушают музыку. Крякин достает две ириски. Одну дает Роману. Но Роман чувствует, что Крякин недоволен им. И верно, Крякин приступает к разговору.
— Ты вот что, — говорит он, — ты дурак.
