XII в. до н. э. Когда-то, видимо, это был халдейский клан. К концу VII в. его уже не существовало, и люди с фамилией Эгиби принадлежали к самым различным слоям общества. Так, урукские Эгиби входили в состав правящей олигархии У рука, а Шула, сын Набу-зер-укина, потомка Эгиби, создатель интересующей нас семьи Эгиби, был скромным жителем селения Пахирту под Вавилоном. Кстати сказать, фамилию Эгиби носили многие жители этого селения которые не были родственниками Шулы.
Шула начал делать свою карьеру в качестве деревенского ростовщика в те годы, когда пала Ассирия и вавилонские армии устремились на запад. Начиналась эпоха вавилонского просперити, и Шула был одним из тех, кто стремился воспользоваться открывавшимися радужными перспективами. Сколотив небольшое состояние за счет своих односельчан, он около 590 г. перебрался в Вавилон, где с головой окунулся в ростовщические операции. В 582 г. Шула умер, оставив детям довольно значительное наследство и свою ненасытную жажду наживы.
Набу-аххе-иддин, старший сын Шулы, сразу же отделил своих младших братьев, чтобы они не связывали его в делах, и пошел по стопам отца. Однако скоро он убедился; что отцовские методы ведения дел не отличаются оригинальностью и едва ли позволят ему подняться над уровнем таких же, как он сам, дельцов средней руки. И Набу-аххе-иддин нашел иные пути к богатству. В начале 70-х годов он перебрался в город Опис, где отыскал покровителя в лице богатого и влиятельного вельможи Нергал-шарру-уцура, сына Бэл-шум-ишкуна, с которым мы уже встречались.
Выходец из халдеев, Нергал-шарру-уцур в генеральском чине «раб-мага» командовал вавилонскими полками при штурме Иерусалима в 586 г. После этого он занял пост наместника провинции Бит-Син-магир на севере Вавилонии и должность царского уполномоченного в Сиппаре. Нергал-шарру-уцур женился на дочери царя Навуходоносора II и занял второе по рангу место среди «князей страны Аккад». Он владел- обширными землями, множеством рабов, громадными отарами овец и находился в близких отношениях с правящими кругами Сиппара и его храма Эбаббарры, одного из крупнейших в стране15. Набу-аххе-иддин сначала втерся в доверие к рабам и приказчикам вельможи, оказывая им услуги в делах, а затем его заметил сам Нергал-шарру-уцур и сделал своим поверенным. В этом качестве Набу-аххе-иддин в конце 60-х годов вернулся в Вавилон. Здесь от имени патрона он провел одну операцию, которая сильно смахивала на крупную аферу.
Во времена царя Навуходоносора в Вавилоне проживал богатый молодой человек по имени Набу- аплу-иддин, сын Балату, потомка Кабатчика. Он любил жизнь со всеми ее прелестями и сорил деньгами без счета. Несмотря на состояние, оставленное отцом, ему пришлось делать долги, закладывать и перезаклады-вать свое имущество. Набу-аплу-иддин обладал редким даром обаяния, перед которым не могли устоять даже опытные вавилонские толстосумы: они верили его векселям и ссужали деньги. Так продолжалось свыше 15 лет. Но всему рано или поздно приходит конец. Окончательно запутавшись в долгах, Набу-аплу-иддин, ставший уже зрелым мужем, придумал оригинальный способ отделаться от кредиторов — способ, который 24 столетия спустя в комедии А. Н. Островского «Свои люди — сочтемся» Сысой Псоич подсказал купцу Боль-шову. Роль Сысоя Псоича при этом сыграл Набу-аххе-иддин, а роль Подхалюзина — Нергал-шарру-уцур.
В конце 561 г. Набу-аплу-иддин объявил себя банкротом. Его имущество пошло в продажу с молотка и было куплено Набу-аххе-иддином на имя Нергал-шар-ру-уцура. Набу-аххе-иддин же взял на себя от имени патрона расчеты с кредиторами Набу-аплу-иддина. Тем из них, которые держали в залоге имущество банкрота, он заплатил полностью, а остальным, имевшим на руках только векселя, предложил на выбор либо половину суммы, означенной в векселе, либо вообще ничего. Грабеж среди бела дня продолжался несколько лет. За это время в августе 560 г. Нергал-шарру-уцур захватил царский престол в Вавилоне, и вопли обманутых кредиторов, его новых подданных, нисколько не омрачили его настроение.
В итоге новый царь Нергал-шарру-уцур стал обладателем нескольких прекрасных особняков в столице, прежде принадлежавших банкроту; его поверенный Набу-аххе-иддин прославился в деловых кругах Вавилона и открыл респектабельный банк Эгиби, а несчастный банкрот Набу-аплу-иддин… Впрочем, почему несчастный? Читатель напрасно ожидает увидеть его в долговой яме в поте лица отрабатывающим грехи своей непутевой жизни. Ведь он жил в Вавилоне во времена столпотворения! Набу-аплу-иддин не только не разорился, а наоборот, обзавелся новыми домами и рабами, продолжал вести прежний образ жизни и водить дружбу со своим благодетелем Набу-аххе-иддином16. Так выглядел вавилонский вариант комедии «Свои люди — сочтемся».
Итак, на рубеже 60—50-х годов на вавилонском деловом небосводе взошла новая звезда первой величины — Набу-аххе-иддин, сын Шулы, потомка Эгиби. С этого времени и ведет начало знаменитый дом Эгиби. Набу-аххе-иддин стремительно богател. Он скупал имения, дома, рабов, вел крупные денежные операции. Политические бури, потрясавшие в эти годы Вавилон, пошли ему только на пользу. Чутье дельца и здесь не подвело его. Еще в годы царствования Hepгал-шарру-уцура (560–556 гг.) Набу-аххе-иддин установил деловые связи с Набу-цабит-кате, дворецким царевича Бэл-шарру-уцура (Валтасара) 17.
Правда, тогда Валтасар еще не был знаменит и даже не мечтал о власти, а когда после переворота 556 г. достиг ее и с 553 г. стал соправителем царя Набонида, то не забыл услуг, оказанных Набу-аххе- иддином. Последний утвердился в своей роли царского банкира и получил пост царского судьи. В эти же годы Набу-аххе-иддин вступил в союз с таким же, как он сам, денежным воротилой Иддин-Мардуком, сыном Икиши, потомка Hyp-Сина, о котором уже шла речь.
Кудурру, дед Иддин-Мардука, тоже носил фамилию Эгиби и происходил из того же села Пахирту, что и Шула, отец Набу-аххе-иддина, с которым он был лично знаком. Начав, как и Шула, свою деятельность деревенским живоглотом, Кудурру в 599–598 гг. переехал в Вавилон. Он скончался около 593 г. Его сын Икиша оказался неудачником и умер нищим. Не помогло ему даже то, что он сменил халдейскую фамилию Эгиби на чисто вавилонскую Нур-Син18. Иддин-Мардук был младшим сыном Икиши, и потому ему предстояло пробиваться в жизни самостоятельно.
Свою фортуну он поймал в облике девицы Ина-Эеагили-рамат, дочери Зерии, потомка Набайи, которая около 572 г. стала его женой. Ина-Эсагили-рамат располагала приличным приданым. У нее были деньги, рабы, а главное — она обладала качествами дельца. С ее помощью Иддин-Мардук быстро нажил состояние на ростовщических операциях и спекуляции чесноком, финиками, ячменем, сезамом, шерстью, скотом. В 50-х годах он открыл банк. Вот тогда-то его дочь Нупта вышла замуж за Итти-Мардук-балату, старшего сына Набу-аххе-иддина. Так соединились два крупных состояния. Позже, после смерти Иддин- Мардука в 525 г., его единственными наследниками остались внуки — Мардук-нацир-апли, Набу-аххе-буллити Нергал-ушезиб, дети Итти-Мардук-балату и Нупты, четвертое поколение семьи Эгиби.
Набу-аххе-иддин, сын Шулы, потомка Эгиби, умер осенью 543 г., передав руководство семьей Итти- Мардук-балату (Иддине), при котором дом Эгиби достиг зенита своего процветания. Основу его богатства составило землевладение — ему принадлежало не менее 48 имений. Кроме того, у Эгиби было около 59 городских домов в Вавилоне, Барсиппе, Кише и других городах, около 300 рабов, крупный денежный капитал, который использовался в ростовщических и банковских операциях. Наконец, Итти-Мардук-балату, будучи прорицателем19, был связан с храмами. О дальнейшей судьбе семьи Эгиби и о ряде фактов ее биографии нам придется еще не раз говорить ниже.
Иддин-Мардук, в отличие от семьи Эгиби, предпочитал богатство в деньгах. Земля, дома, рабы в составе его имущества играли скромную роль. Когда его дочь Нупта выходила замуж, он дал ей в приданое 24 мины (12 кг) серебра и специально купленное для нее имение, а вместо предназначенных ей рабов отдал зятю деньги: у него не было лишних имении и рабов, но имелись наличные деньги. Основные доходы Иддин-Мардуку приносили ростовщичество, спекуляция и банк.
Пример Иддин-Мардука свидетельствует, прежде всего, о высоком развитии денежного обращения в Вавилоне и о том, что денежное богатство в глазах общества успешно конкурировало с богатством, заключавшимся в земле, домах и рабах. А это, в свою очередь, говорит о стабильности деловой конъюнктуры. Только при таком условии денежное богатство могло считаться гарантированным от обесценения в результате резких колебаний курса серебра и от конфискаций.
Рассказывая о семье Эгиби и об Иддин-Мардуке, я не оговорился, упоминая банки. Вавилон эпохи столпотворения был родиной банков, как Шумер III тысячелетия до н. э. — родиной бухгалтерии. Банки родились в результате развития ссудно-ростовщического и торгового капитала, а также денежного обращения. Их вызвала к жизни потребность в кредите, без которого деловая жизнь в Вавилоне VI в. до
